Сибирские огни, 1925, № 4 — 5

рабочих. Довольные манифестом, хотя их было слишком мало, избивали до полу- смерти всех недовольных, направляли к этому и других. В особенности такая жестокая расправа происходила в день патриотической манифестации, когда вся толпа манифестантов ходила по вокзалу, пострадавших было порядочно. Фа кт из- биения не остался без последствий. В мастерские был вызван прокурор, который, расследовав дело и записав имена громил, составил протокол. Забастовка продол- жалась только 10 дней. Рабочие, не получая ответа и потеряв всякую надежду на получение его, решили снова возвратиться к своим прежним работам, что и сделали 29-го октября. Напротив, как-бы взамен этого, телеграммой от Главного Управления Сибирской жел. дороги им заявлено, что, в случае новой забастовки, все рабочие будут немедленно уволены и рассчитаны, а за эти дни только что бывшей заба- стовки они лишены дневной заработной платы. Помимо того, особой на дверях бумажкой об'явлено, что всякие собрания и сходки в стенах мастерских строго воспрещаются и допускаются только под условием обращения рабочих к полицей- ской власти и ее разрешения. После этого рабочие приступили к работе»*). Десятидневная забастовка железнодорожных рабочих явилась весьма серьезным актом в деле рабоче-профессионального движения. Здесь было вы- явлено достаточно организованности и уменья вести борьбу не на словах, а на деле. Доказательством такой организованности является то обстоятельство', что вскоре после ликвидации первой забастовки, а именно 12-го ноября, же- лезнодорожные рабочие устроили общее собрание в мастерских, на котором решили выделить из своей среды делегатов на Томский с'езд, созванный же- лезнодорожным комитетом для выработки устава профессионального жел.-дорожного союза. На этом же сббра нии рабочие обяза лить возместить все расходы по дороге и всю сумму потерянного заработка. Правда, среди желез- нодорожников, а именно, среди кондукторов, образовалась партия черносотен- цев, которая сразу же пустила в ход кулаки против сочувствующих освобо- дительному движению. Старшие мастера и незначительная часть трусливых рабочих даже определенно стремилась противодействовать забастовочному движению и делу об'единения коллектива, но большинство железнодорожных рабочих было на такой высоте, что примеру их стали следовать и рабочие многих других предприятий, а позже (в декабре месяце), когда была об'явлена всеобщая железнодорожная забастовка, к революционно настроенной части рабочих, как мы увидим ниже, примкнули «с покаянной» и многие старшие мастера и кондуктора из лагеря черносотенцев. Трудно и очень трудно приходилось борющейся части омского пролета- риата. На пути было много всяких противодействий: трусость и нерешитель- ность слабых и малодушных товарищей, проклятия и угрозы нееочуствую- щих, репрессии начальства и т. д. Правда, было много всяких «сочувствий», особенно со стороны передовой части общества, а именно со стороны интел- лигенции, но «сочувствия» эти были чисто платонического характера, и если выражались на деле, то в самой миниатюрной, а подчас и жалкой форме. Весьма характерно по данному поводу воззвание, помещенное в газете «Ст. Край» от 11-го ноября под заглавием: «Несколько слов к передовой части русского общества». В нем говорится следующее: «Всего несколько дней тому назад все русское общество взволновалось под- влиянием воли стачечного движения, раскатившегося по лицу земли русской, зами- рало от сердечного трепета, сочувствовало освободительному движению и само окунулось в водоворот могучей борьбы. Выступление пролетариата и демократии раскрывало далекие горизонты и заманчивые перспективы... И русское общество не обманулось: некоторые результаты этой борьбы гигантов налицо. Часть омского пролетариата не осталась чуждой этому движению, не испугавшись кажущегося своего бессилия, при общей инертности, смело пошла вперед и всколыхнула наше, на первый взгляд, стоячее болото, под поверхностью которого, однако, тлели искры *) См. «Степной Край» от 5-го ноября.