Сибирские огни, 1925, № 4 — 5

плины, или, наконец, выступление было полулегальным при попустительстве растерявшегося военного начальства"). Из лиц, находящихся в Народном доме, был убит, как я уже сказал, лишь один дружинник. Пострадала от черносотенцев, главным образом, пу- блика, находящаяся вблизи Народного дома и, большей частью, даже не при- частная к революционному движению. Били и мужчин и женщин: последних, по воспоминаниям П. К-ва, почему-то предпочитали бить по животу. Среди избитых было несколько учениц,фельдшерской школы, сопровождавших ра- неных в больницу, находящуюся недалеко от Народного дома (Елена Прейс, фамилии других не помню). Разоренные черносотенцы ничего не разбирали, и в числе избитых на смерть оказался даже товарищ прокурора Ераков, вме- шавшийся в толпу черносотенцев в наивном намерении отговорить их от по- грома. Смертельная рана ему, по заключению врача, была нанесена шашкой, что указывает на то, что в избиении принимали участие и отдельные казаки. Всего было убито в этот день 11 человек и тяжелоранено около 40 че лгвек Из раненых 5 человек умерли через несколько дней («Былое» 1907 июнь). —" " В городе, после событий 21-го октября, революционный под'ем сменился на некоторое время затишьем; на улицах по вечерам ходили с оглядкой, опасаясь нападения черносотенных хулиганов. Народный дом по распоряже- нию губернатора был закрыт под предлогом ремонта. Настроение было тако- во, что решено было отказаться от устройства торжественных похорон жертв погрома. Однако, массовое революционное движение внешне ослабело лишь в городе; в районе железной дороги оно продолжало развиваться. Центр движе- ния теперь перешел исключительно сюда. Стачка продолжалась. На собраниях рабочих в сборном! цехе, происходивших 22 и 23 октября, особое внимание было уделено вопросу о способах противодействия черной сотне. У дверей были поставлены патрули для охраны собрания на случай на- падения, было решено усиленно вооружаться и организовать охранительные отряды в рабочих районах—на Каче и Николаевской слободке. Отсюда можно заключить, насколько тревожное настроение было в это время даже в мастерских. По предложению солдата железнодорожного ба- тальона, собрание 22-го октября послало депутацию к их командиру, чтобы добиться разрешения поставить на охрану депо и мастерских солдат ба- тальона. Когда депутация вернулась с ответом, что это зависит от жандарм- ского ротмистра, к которому и следует обратиться, рабочие сняли вопрос с *) По моей просьбе, Енгубистпарт сообщает по этому поводу следующее: «Тов. Корытников, б. солдат 2-го ж.-д. батальона, в своих воспоминаниях «1905 г. во 2-м ж. д. батальоне» пишет: «Здесь на митинге было народу полное здание. Мы узнали, что главарь крас- ноярских черносотенцев Афанасий Смирнов перепоил водкой всех своих единомыш- ленников—не только частных лиц. но и казаков, которые окружили Народный дом, угрожая погромом. Наш солдатский комитет вынес постановление: в случае возник- новения столкновения выступить немедленно на поддержку осажденным. Но надобно- сти в этом не оказалось, так как дело далеко не зашло, и осада черносотенцами была снята». В архивных материалах, имеющихся в распоряжении Истпарта (жандармских, губернаторских), никаких указаний на вооруженное и вообще массовое выступление 2-го ж.-д. батальона, в связи с событиями 21-го октября, не имеется; поэтому наибо- лее вероятной версией является, по мнению Истпарта, проводимая тов. Корытнико- вым, т ак как такое выступление не могло бы остаться незамеченным и не сохра- нить следов в донесениях, отчетах, показаниях и др. исторических документах того времени».