Сибирские огни, 1925, № 3

И вывели. Весна... Снег стаял, на улицах сыро. Тополя вот-вот начнут распу­ скаться. Уже сладость* листвы чувствуется в воздухе. Но еще свежо. Велели пальто надеть, что-бы не простудиться. Вывели из ограды и прямо через луг к кладбищу. — Недалеко, возня небольшая... Шли шумно, разговаривали, смеялись; только те трое в середине— молчали: не до слов. — Скорей бы только, скорей, чтоб не заставили рыть ям. Кладбище... Березки... За ними кресты. Подвели к какой-то канавке... Не то старая могилка, не то глину рыли... Обросшая, позеленевшая травой и мохом. Внизу на дне мусор, га­ дость. — Становись...—Поставили и отошли в сторонку. Трое у ямки... Не убегут. Офицер вынул папиросу, постучал ею о портсигар. Вытащил из кар­ мана галифе коробок спичек и, улыбаясь, кивнул тем—троим: — Поживите, ничего, нам не к спеху—и, чиркнув спичкой, закурил.. Другие последовали его примеру. Солдаты стояли кучкой. —- Покурить,—скомандовал офицер солдатам. — Да и вам разрешается покурить,—вспомнил офицер у ямы.—Будь­ те добры... — Кончайте скорее, пожалуйста—вырвалось из груди. Кончайте! — Можем поспешить,—процедил сквозь зубы офицер,—если это вам; так угодно... Господа офицеры, поспешите окончить курение. Две-три затяжки и папиросы полетели в траву. —: Ну-с... Может, вам дать еще минутки три пожить?— И он вынул часы... Сколько вам желательно? Пожалуйста, не стесняйтесь. Прошу... — Кончайте же... Улыбнулся офицер. — Ужасно нетерпеливый народ большевики, все куда-то спешат. И видите, к чему все это ведет... Приходится вот вас ставить к ямке... Ужасно, думается, неприятная вещь... — Стреляйте... Подлецы... закричал один из осужденных. Вздрогнул офицер. — Господа офицеры! Взвод, на места! Смирна! Поднялись винтовки, замерли. Захолодело внутри и стало пусто, только дышать хотелось сильно, сильно, как будто не хватало воздуха. — Я раздумал,--сказал офицер...—Отставить... Стукнули винтовки к ноге. — Отставить... Я очень извиняюсь, господа. Я совершенно упустил из вида одно обстоятельство... Ведь, завтра Светлый Христов праздник, по нашему, пасха. В этот день и накануне я, знаете-ли, принципиально никому неприятностей не доставлю. В эти дни всеобщего прощенья я да­ рую вам жизнь.. Ну, может быть, на несколько дней, а впрочем... впро­ чем... это будет зависеть от моего настроения... Прошу вас следовать за мной. Окружили штыками, повели обратно. Тюрьма принимала недоверчиво, удивленно. И у людей, пришедших целыми назад, радости в сердце не было.