Сибирские огни, 1925, № 3

И новым мне кажется наш музей, точно прошедшая ночь борьбой и. кровью изгладила безобразный кошмар пережитого. Ходим целой комиссией. Я и Букин и представители власти. Найден ноган, оброненный внизу. Наверху, у площадки, зеркало, раз­ несенное на куски моей пулей. Из кремневого пистолета не хитро промахнуться!.. — Загрыз таки одну...—указывает член комиссии на лежащую статую. Правая рука о т ’едена у нее кузнечными клещами. — Это что?!—изумляется Букин. В снежно-белом отколе гипса из предплечья у статуи выставился же­ стяной цилиндр. Я вытягиваю трубку, похожую на пенал. В ней пергаментный сверток. Букин хватает у меня из рук, развертывает и цепенеет в сияющем торжестве. Нет для него ни истории прошедшей ночи, ни всего того, что смяло и на другие рельсы бросило его старческую, негибкую жизнь. Он—воскрес! Он победно вздымает сверток и кричит: — Господа, ассирийская рукопись найдена.! Недаром преступник искал ее в статуях. Помните,—обращается он ко мне,—там, в бумаге, было указано «в правой?». Теперь мы, как люди науки, можем точно добавить— в правой руке!