Сибирские огни, 1925, № 3

Посыпался на пол, будто песок или галька, и гулко хлопнул отвалив­ шийся камень... Сгибаясь, я шагнул, заглядывая в зал. Неясная тень копошилась у площадки лестницы, не стесняясь, брякала железом. Я ступил на шаткую половицу—старческим, раздраженным визгом з а ­ пела она. С грохотом отбросив тяжелое, кто-то прыгнул в чугун ступенек. З а ­ гудела лестница каскадом стремительного топота... В три прыжка я был у перил. Неизвестный мчался в темноте... С оглушительным звоном вдрызг рассыпался подвернувшийся шкаф. Дикий вскрик и шум падения. Это дало мне время сбежать по лестнице. Помню только ощущение креп­ ко стиснутых зубов. Неизвестный метался вдоль стенки, потерявши дверь. Его откинуло мое приближение. Он шмыгнул у меня под руками и бросился назад к ле­ стнице. В темноте я не мог поймать его пистолетом. Я слышал безумный стук по ступенькам, и только Еверху, в полу­ мраке, мелькнула согнувшаяся фигура. Спуск! Шибануло пламя, руку рвануло вверх, к потолку, и весь дом запол­ нил выстрел. Топот. Женский крик. Грохот разбитых стекол. И... тишина. Задыхаясь, я выбежал наверх. У проломанной рамы нагнулась Инна, ищет глазами на улице... Обертывается порывисто:. — Он выбросился в окно!.. А дальше пошло все отливом, на убыль, тише и тише, и твердо стало у твердой грани... Я не чувствую холода в одной куртке, без шапки и на морозе. Но тело дрожит еще мелкой рябью неулегшегося волнения. Переброска короткими, заглушенными фразами. Группой, кольцом обступили мы медленно шевелящегося на снегу че­ ловека. Дергает каблуками на льду тротуара. Виснет бессильная голова. И в лице сведенном, с закушенным ртом, я вижу Жабрина... Все молчат. —■Вот он, вор-то,—говорит, наконец, Захарыч-сторож, — успо­ коился... — Успокоишься,—замечает красноармеец, — как со второго этажа сб тумбу хряпнешь... Ночное небо, по-ночному, темные люди. Мне становится холодно, дрожь пронизывает всего меня. — Идемте скорей к телефону,—шепчет мне Инна, крепко цепляет плечо,—идемте скорее. Я хожу по полю ночных событий. Уже новый день, уже Инна чем свет убежала в тюрьму встречать Се­ режу,—его освобождают по телефонограмме из Чека.