Сибирские огни, 1925, № 3

Это было открытие! Штора на улице, действительно, была без замка. А стеклянная дверь отпиралась обычным ключом. Рост средний... Но кто? И Сергей и Жабрин, наконец, я сам, были среднего роста. Напряженно ста­ рался я сделать какой-нибудь вывод и, случайно взгляд мой упал на старин­ ный пистолет, который я взял для чистки к себе. Это допотопное оружие внушило мне авантюристическую идею—итти и ночью продежурить в музее. Не явится ли таинственный убийца статуй, хоть и страшна это при­ бавлять, а скажу: и убийца Сережи?.. Я взял пистолет. Он был тяжелый, с гнутой ручкой, окованной медью, с кремневым замком, приделанным с боку. В губах курка зажат кремень. С трудом я взвел курок, нажал на спуск. Щелкнул резко и струйки искр брызнули на полку... Это убедило меня в серьезности оружия и одновременно и затее моей как-бы придало веса. Теперь—зарядить... Действующего оружия у нас не было никакого и до­ стать его было негде. Я вспомнил, что у меня в куче всякого хлама валял­ ся патрон от охотничьего ружья. Я нашел еп>—оказался он заряженным. Расковырял и достал порох. Всыпал в широкое дуло пистолета и забил ста­ рательно войлоком. Теперь—пулю. Это было легко. От старой водопровод­ ной трубы я отрубил кусок свинца и молотком придал ему ррубо-шарооб- разную форму по колибру пистолета. Туго вошла моя пуля, но <огда вошла, то я сразу полюбил пистолет. Это была моя бесспорная выручка,—мало-ли на какие жизненные случайности! Оружие всегда придавало мне особенное спокойствие. Уже день, как я не видел Букина, уже день, как заперт наглухо музей, уже второй день я не вижу Инны и мучаюсь за нее и Сережу. Если она не придет сегодня до вечера, я сам отправлюсь разыскивать ее. Теперь оконча­ тельный вопрос—как попаду я в музей на свое ночное дежурство? Можно попасть. Правда, ключи от входа у Жабрина, но у меня остался ключ от железной шторы, вечно спущенной на окно', выходящее на двор—против моей кочегарки. Форточка в этом окне не запиралась, а само окно замы­ калось только верхним шпингалетом. Значит—путь мне открыт. Только томительно в бездействии ждать сумерок. О целесообразности самого предприятия я и не думал. Чего там! Ка­ кой-нибудь один процент на успех... да будет ли и тот? А, может быть, ме­ ня еще до темноты придут и арестуют, как соучастника. И это вполне мог­ ло случиться. Понятно, в таком положении я был согласен, на какое угод­ но безумство, лишь бы уйти от самого себя. Медленно, медленно двигалось время. Еще три дня тому назад в эти часы мы весело и вдохновенно' работа­ ли в музее. А теперь словно> нерв жизни порвался, и я не знаю, куда девать себя. Так действует, должно быть, насильственный отрыв от привычной работы. Я спрятал свой пистолет и лег на койку. Мне почти не хотелось есть, а в столовку я решил не итти: боялся пропустить Инну. И кончил тем, что заснул в дремоте сумерок. Проснулся я от яркого света лампочек—значит, станция дала уже ток, значит, было не менее 5 часов вечера. Я вышел во двор. Ночное морозное небо и с улицы свет фонарей. Но шум городской замолк. Было, стало> быть, поздно. Я решил пойти к воро­ там,—не пора ли их запирать. Но навстречу мне из-за: угла вышла темная, торопливая фигурка. Это Инна! С радостью я выступил из тени ей навстре­ чу. Она метнулась испуганно, узнала, сжала мою руку. — Идемте к вам!