Сибирские огни, 1925, № 3

Правда, я исполнял еще тьму обязанностей, но умыслом и сознанием непови­ нен был, как казалось мне, ни в чем. Оставалось одно—неощутимое, всевластное и вездесущее—клевета, до.т нос. Но это—выяснится... А пока что— очень все интересно—и моя обста­ новка и моя судьба. Я задремал и потом проснулся. В углу что-то слушает часовой, за стеклами ночь. Из коридора доносятся глухие голоса. То один, то несколь­ ко. И вдруг рассыпался голос прыгающими вскриками рыданий... Я слушал. Отдаленный дверями, в молчании полуночи, безнадежно, жалко и страшно рыдал неизвестный голос... Глаза мои невольно расширились... И я думаю, если бы в граммофоне записать этот плач, а потом, выпустив на свободу плакавшего человека и, в покое оставив его, сыграть ему записанное на пластинке,—он не стал бы больше жить от острейшего унижения. Таким звериным, примитивным, молящим о пощаде был его вопль. А потом, словно захлопнули наглухо дверь, и все затихло. Часовой зевнул, переставил при­ клад винтовки. Я знаком с тюремной обстановкой и мне известны ее ночные страхи. Но всегда такие крики родят во мне чувство чего-то зловещего. Я второй раз заснул и второй раз проснулся от шума в комнате. Должно быть, короток был мой сон, потому что за окнами также была еще ночь. Вошедший человек сделал общий кивок головой—и мне и часовому. — К следователю! Я вышел в коридор—часы пробили три. По одной стороне стола—я, по другой—человек в матросской ру­ башке. Рубашка желтая, хаки, а широкий, отбросной воротник карминно­ красный. Цветовой удар в однотонную полутьму холодного зала. Фуражка блином, примята лихо, ремень от маузера через плечо. И... пишет. Весь стиль испорчен! \ Ответил на все, что он коротко спрашивал. Та же aHiceia. Потом броском! — Вы родственник Киряковаг' — Нет. — Но знаете его? __ Конечно. Сергей Киряков сотрудник нашего музея. — Он—бывший офицер? — Насколько мне известно—нет. И я рассказал следователю, как однажды в Губвоенкомате подума­ ли, что Сергей—генерал Киряков. Следователь заинтересовался, потом перевел глаза на мои руки. — Вы физической работой занимаетесь? — Я же истопник. Оба мы улыбнулись. Потом несколько частных фраз о царизме и о революции, к которой и я и он были в свое время причастны. — Подпишитесь,—устало сказал следователь,—и... идите. — Но что же это все значит? Следователь махнул рукой. — Разберут. Доложу начальнику секретно-оперативной части... ■ Выходя в коридор, я столкнулся... с Сергеем! Оба мы приостановились от неожиданности. У него был свой часовой, который сейчас же впихнул его в дверь. На прощанье Сергей улыбнулся мне подавленной улыбкой.