Сибирские огни, 1925, № 3

— Бросьте вы эту чепуху,—прерывает Сергей,—ну, что за охота вся­ кие сплетни повторять? И так они «на каждом торчке висят! Повеселей что- нибудь расскажите. Жабрин качает головой. — Заработались вы очень и нервничаете. Вот вам история о людях, которые побольше нас перегружены. X, например, так тот даже в уборную с телефоном ходит... А уж Y так занят, что, спать ложась, с собой в постель машинистку кладет! И сам хохочет. Невольно улыбнешься. — Запишите, пожалуйста, эту штуку,— обращается к Жабрину Сергей. Жабрин садится писать этикетку, Сережа держит в руках старинный веер, диктует надпись и следит за пером. И случайно я замечаю, как, оза­ даченный, вдруг Сергей застывает над пишущим, по лицу его бегут полуте­ ни мыслей и окаменевают растерянным изумлением. С кривой улыбкой, сам себе не веря, он отладывает веер и достает из кармана сложенную бумагу. Я наблюдаю. Подымает голову и Жабрин. — Но это же удивительно,—наконец, разводит Сережа руками,—до какой степени ваш почерк, т. Жабрин, похож на это... Жабрин порывисто вскакивает, почти вырывает у Сережи бумагу. Я узнаю тот список вещей Корицкого, который мне показывал Букин. Жабрин проглядывает листок и отбрасывает его с презрением. — Вы плохо разбираетесь в начертаниях,—холодно замечает он,—а, чорт, из-за вас этикетку испортил!.. Он размазал ее, упершись ладонью в непросохшие чернила. И с доса­ дой порвал в клочки. — По-моему, на сегодня довольно,—говорит он, и зябко поводит пле­ чами,—холодно очень... Решаем кончать. Расходимся по домам. Сережа задумчив. Жабрин крепко жмет мне руку и заглядывает в глаза. Сладко разоспался я ночью. Но вот меня властно потянуло что-то сквозь толщу сна, как рыбу вытягивают из воды, и, нехотя выныривая в хо­ лод действительности, я сразу просыпаюсь от громкого и настойчивого сту­ ка. Зажег электричество, надел полушубок и валенки, подошел к дверям. — Кто там? — Отворите. Отпер. В дверь просунулся штык, другой и, по мере того, как я отсту­ пал вглубь комнаты, один за одним входили вооруженные люди. Ясно— обыск. Это было в порядке вещей, и я не смутился. —: Вы такой-то? — Я! — Вот ордер... Я повертел бумажку—не проснувшимися еще как следует глазами, увидел штамп Чека, свою фамилию и приписку: «задержать вне зависимости от результатов»... — Арестован?—догадался я. И человек в папахе кивнул головой. Обыск был очень короткий, ибо имущим я мог считаться разве лишь отно­ сительно лица совершенно голЬго. Даже красноармейцы улыбались.