Сибирские огни, 1925, № 3

А потом я слышал, что он умер, и всеми его собраниями завладел какой-то темный проходимец. Так эти статуи оттуда—видите штамп № мастерской? Желчность Букина растаяла в этих воспоминаниях, особого возму­ щения он не проявил, и ожидаемый эффект не удался. На улице, вероятно, подымалась метель, потому что Инна, сестра Сережи, работавшая у нас, вошла вся засыпанная снегом. — Здравствуйте, Снегурочка!—поклонился я. — Здравствуйте, дед-мороз, вы опять, конечно, сегодня не топили? — Как мог я топить, когда у меня осталась последняя порция угля на сегодняшнюю ночь? Начали подходить экскурсии, и я отправился по своим делам. Они были многообразны и сложны. Во-первых, я должен был истребо­ вать от Райтопа необходимый на неделю уголь, потом получить по карточ­ кам для сотрудников папирос, затем на себя и Сережу взять учетные бланки в военном комиссариате и, наконец, договориться с профессором X. об определении привезенных в музей чучел тюленей. И я, в своем качестве сторожа (а в требовательной ведомости зна­ чилось «и истопник»), свободно приходил, например, к ректору универ­ ситета и вел с ним беседы о музейных делах. Правда, я сам когда-то учился в университете! Хотя это был Губтоп, но там царил отчаянный холод, все работали в полушубках и встретили меня также холодно. Заведующий угольным сек­ тором поджимал сердито губы и. сколько я ни распространялся о возможной гибели народного достояния и невосстановимых культурных ценностей, он упорно ответствовал- -«нет»! Это была крепость, забронированная со всех сторон требованиями невыполнимых смет и расчетов, огражденная колючей изгородью тысяч разрешительных инстанций, разбросанных по всему городу. На счастье мое, мне попался знакомый конторщик. В один из воскрес­ ников мы вместе грузили шпалы и друг другу понравились. Он совершенно бескорыстно выручил меня и через полчаса, с каким-то чудом подписан­ ным ордером на уголь, я вышагивал к военному комиссариату. Учетный бланк для себя я достал очень легко, но с Сережей слу­ чился казус. — Сергей Киряков...— повторил про себя человек с настороженным мятым лицом;—тов. Русанов,—крикнул он через стол: Киряков, вы слы­ шали?! Подошел круглолицый, решительный, с револьвером на поясе. — Кто спрашивает?—заискал он глазами. ■— Вы? Киряков Сергей.—бывший генерал? — Художник,—улыбнулся я,—ему 20 лет всего. Потом оба недоверчиво рассматривали Сергеевы документы и, нако­ нец, успокоившись, выдали нужную карточку. Последний визит мой был к профессору. Здание университета, по­ страдавшее в гражданскую войну было, как оспой, из‘язвлено пулемет­ ными пулями. Внутри я ходил по холодным и темным корридорам, пока не попал в казетам, заставленный скелетами, банками, чучелами пгиц и зве­ рей. В середине топилась железка и, скорчившись, из-за трубы на меня пугливо и недоверчиво глядел старичек, обмотанный женской шалью. Это и был профессор. Я застал его в тот момент, когда он пек лепешки, нали­ вая поднятую на соде опару прямо на печку. Профессор узнал меня, ус­ покоился и сконфузился.