Сибирские огни, 1925, № 3

гать вдоль берега» г) (изощренные же «инстинкты» у Александра Литов- цева!), и т. д. и т. д. Рядом с нутряными, глубоко выдающимися красками природы еще не раз осыпится этакий, напр., «дамский» серпантин-конфетти из «зверу­ шек», «букашек» и «кузнечиков»: «А степь разнотравная ластится. Белым ковылем кланяется. Мигает не­ счетными белыми, красными, голубыми глазами—цветами. Богатство свое по­ казывает. И жужжит, и звенит в воздухе голос ее: в птичьих трелях, в тре­ скотне кузнечиков, в шуршаньи букашек»... и т. д. «Слушай, зверушка, птица, букашка, слушай голос человеческий! А-а-а! Грудь сама для крика ширится»2). Сама Чарская позавидовала бы этому сладкому, не без примеси «аро­ матной» ванили, пейзажному желе! Конечно, на этом фоне наши смачно «ыхающие» (у Сейфуллиной все герои не ахают, не охают, а « ыхают »— и это отлично: жирный, избяной, чревовещательный звук!), да, смачно «ыхающие» заовражинские мужики вдруг обращаются в оперных «пейзан», вдыхают они уж, конечно, не просто сено, а видите-ли, « запах ароматной смерти траеы» (!!!)2), да и занята деревня не жатвой, а (обращаю вни­ мание на «штиль»!) « извечной всепоглощающей тяготой по собиранию да­ ров зем ли » 3) и так далее. Как видите, «чувствительная актерская пластинка » все еще дает о себе знать и, под аккомпанимент букашек, нет-нет исторгнет фистулой что-либо эдакое, «пейзанское», из самого Верди,—или заблеет панаевским аркадским пастушком! Не менее разительно и досадно соединение у Сейфуллиной изуми­ тельных по меткости глубинно-народных, фольклорных оборотов и слове­ чек с решительно не русскими, чтобы не сказать—безграмотными фразами. Рядом с чистым золотом народной речи, как: «Милай, в роте-то все прочернело, как орет. Чо это он?» 4) Или: «Ну, и нетерплячее у господ нутре! Чего захбчет, через нельзя достань, да подай...»■>)— э т о Виринея про инженера. ' Да рядом с ними пятна таких, напр., оборотов: «...Три девченки (?) отобрал, шесть мальчишек, да башкиренка скрипу­ чего ".(«Правонарушители»)... «...Для Ивана Васильевича, хлеботорговцев, мясников был важен самый рев. Свирепый, грозящий пошатнувшим устои. (?)...» • «...Часты визжанье полета снарядов и грохот их разрыва» (Путники» ®)_ И даже в «Виринее»—чисто-немецкий инфинитивный оборот:—«За столом с деревянными, от напряжения сохранять спокойный и важный вид, лицами (??) сидела (?) комиссия...» 7). К счастью для писательницы и для нашей литературы, все эти пороки ее манеры и языка заметно изживаются по пути от повести к повести, исчеза­ ют сырые, необработанные публицистические комья, риторические и эсте­ тические привески, обозначаются все явственней контуры своей формы, и то, ') «Сиб. Огни», 1923. 111. 16. 29. 2) «Перегной», 193. 194. 3) «Сиб. Огни». 1924 г.. кн. 1. 4) «Перегной», 160. •■>) «Красная Новь», 1921 г.. кн. IV, 33. 6) «Сиб. Огни», 1924 г., 1, 32. 7) «Красная Новь», 1924 г., IV. 86. «Сиб. Огни», № 3, 1925 г. 14*