Сибирские огни, 1925, № 3

Как в красноярском комитете, так и в областном преобладали боль­ шевики и работать было легко.. Но Иркутск и Томск малость подкачали: там засели меньшевики и тянули волынку, вплоть до поднятия вопроса о соглашении на первой стадии выборов в Госуд. Думу с эс-эрами и каде­ тами. В ноябре я получил обвинительный акт по делу о восстании, от­ нес его и дал представителю Сибкома Тов. Николаю Сименко,, для отсыл­ ки в ЦК, а сам из‘явил согласие ехать в Иркутск, работать "в технике, надеясь провести большевистскую тактику в работе и выборах. Судиться царским судом, да еще Иркутским военно-окружным, у меня охоты не было... Комитет согласился меня отпустить, я получил явку и пароль,, сел на поезд и 27 ноября 1906 года выехал в Иркутск «громить мень­ шевиков», как я обещал своим ребятам. 17. На «технике» в Иркутске. В Иркутск я приехал на явку к тов. Пескину и от него был отве­ ден к «генералу»—Александру Васильевичу Цитовичу, бывшему тогда членом иркутского комитета, заведывающим тайной типографией. Своей настоящей фамилии я комитету не сказал, так как боялся провала, ибо в комитете чувствовался провокатор. Цитовичу же сказал, хоть он. был тогда «болотом»—вроде нынешних интернационалистов-меньшевиков. Цитович свел меня в технику. Там работало трое товарищей— «Артем»—томич (Батуров Сергей), .хороший парень, бежавший из ссылки, я знал его еще по красноярской тюрьме, «Барон» —Виктор Фейерабен из Барнаула, и «Вера»—жена «Артема», но ее я уже не застал, она выеха­ ла в Читу, куда должен был поехать и «Артем». Переночевав у ребят, потолковав с ними, мы и решили перевести «технику» из старой квартиры во временную, обождать новую смену и тогда приступить к работе. Так я и сделал. Комитет дал мне паспорт, я нашел комнату на Са- ламатовской улице, перевел туда все атрибуты. Прошло несколько дней, я познакомился у Цитовича с старым чернопереселенцем Василием Тимофе­ евичем Талалаевым и от нечего делать стал сотрудничать у него в газе­ те «Дело Труда» и в юмористическом журнальчике «Паук». Казалось, что все идет хорошо... Но вышло иначе. Как-то вечером забегает в квартиру Талалаева тов. Лузин, член ко­ митета, спрашивает меня и говорит: «Иди скорей на квартиру, спасай ти­ пографию, комитет дал тебе проваленный паспорт и утром тебя должны арестовать». Рассуждать долго не приходилось. Решили таскать типогра­ фию к Талалаеву и Лузину на квартиры. Я пошел к себе на квартиру, набрал цельные голенища бурок шрифту, насыпал в карманы и, еле пере­ двигая ноТи, пошел... Словом, мне з а ночь удалось перенести все самое ценное, а кассы, вал, станок и другую мелочь бросить... Понятно, нехотя* но когда я пришел последний раз, чтобы забрать остатки, явилась поли­ ция. Дом не оцепили, а просто прошли наверх (я занимал комнату во втором этаже) и стали стучать. Я вижу, дело не ладно,—выставил зим­ нюю раму, открыл летнюю, под окном выступ черного хода, спрыгнул на него, а потом во двор, через забор, а там... ищи ветра в поле по пас­ порту... После такой истории я стал уже аккуратнее относиться к паспортам, сам осмотрел бланки, ибо толк знал, отобрал себе самый лучший, вымыл его честь-по-чести, дал написать Талалаеву, сделал подписи (по оригиналу,