Сибирские огни, 1925, № 3

шла группа молодежи во главе с Александром Любимовым, к которой примкнули двое наших большевиков—Иосиф Малыгаев и Леонид Крылов. Нужно сказать, что у этой группы точно формулированной программы, подкрепленной какой-либо идеологией, не было. Хотя они в первое время считали своим вождем Марка Шумяцкого, но потом и от него откололись. В теории, если можно так выразиться, эта группа примыкала к анар­ хиствующим, но без определения классификации,—ни бакунинцы, ни кра- поткинцы, а так что-то неуловимое... По тактике эта группа напоминала эсэров в период расцвета терроризма, считая своей задачей терроризо­ вать самЗдержавие всем, чем только удастся—от единичных убийств аген­ тов власти до экспроприации выручки из винной лавки. Когда мне приходилось сталкиваться с этой группой, я старался вы­ яснить причины, почему отдельные парни отошли от партии, получалось вот что: разгром первой революционной вспышки подействовал на них ошеломляюще, но не испугал, как других, отошедших от революции. До­ статочных знаний не было, выдержка отсутствовала... Партии ставили рамки, нужно было подчиняться, а этой братии нужен был размах, пыл борьбы, а что будет дальше, они не заглядывали, а многие и не могли этого сделать, ибо были недостаточно политически-грамоТны и слишком' ленивы умственно, чтобы упорно работать над собой и над другими. Все это вместе взятое и повело к тому, что эта группа в 18-20 человек о^'явила: — Мы никому не подчиняемся, сами за себя отвечаем, а посему будем делать, что захотим. Правда, в тюрьме им этого не удалось, большинство на них при­ цыкнуло, а чтобы занять их дссуг, им было поручено готовить подкопы, которые начинали делать два раза, но обе попытки окончились неудачей. Из тюрьмы же вообще было несколько побегов: сперва ушли Шумяцкий Борис и Соломон Бродский с несколькими товарищами, потом Гомер и Бондарь со свиданья, благодаря подобранному ключу от двери коридора, ведшей в одну половину комнаты, в которую запускались «вольные», при­ шедшие на свидание. Группа арестованных, подходившая на свидание, з а ­ держалась в коридоре, дверь открыли, Гомера и Бондаря выпустили, дверь закрыли и они спокойно ушли, смешавшись с публикой. Потом бежал Виктор Мошковский вместе с только что арестован­ ным большевиком—«Гришей Большим». Костя Кузнецов пытался несколь­ ко раз бежать, но все неудачно. Он слишком рассчитывал на свою силу, и только в июле ему удалось удрать, разбросав свой конвой, когда его водили в суд. «Дело» наше долго ходило от военного суда в гражданский и об­ ратно, следственный материал, хотя его и было пудов до 20, ни к чорту не годился, и нас начали понемногу освобождать под залог в 200 р. В ма­ стерских и городе был организован сбор средств на залоги и ребята ста­ ли выходить на волю. За меня внесли залог мои родственники, надеясь этим вернуть «заблудшего сына» в лоно мещанской добродетели, но этот, номер не прошел... 28 августа я вышел за ворота тюрьмы, а 30 уже ехал по Енисею, везя литературу и связи нашим товарищам, находившимся в административной ссылке в низовьях Енисея... 16. Снова подполье. Освободившись из тюрьмы, я снова с головой ушел в работу по скреплеиию рядов организации. Первое время тяжело было привыкать к подполью, после свободных дней—октября-декабря. Сначала мне было по­ ручено с'ездить в с. Казачинское, Енисейской губ. и уёзда, чтобы отвезти