Сибирские огни, 1925, № 3

— А ты, значит, большевик!? бросил Юрковский, перебираясь под паровозом через канаву сборного цеха. Когда вылезли на другую сторону, то Франкфурта уже не было: он ■остался в канаве. Окликнули его, он ответил, что выронил браунинг, най­ ме т и догонит. Подошли к выходу из цеха, храброго анархиста нет, подож­ дали и псшли вдвоем. Долго мы лазили по снегу. Куда ни ткнешься, виднеется часовой... Пару раз по нас стреляли, но мы упорно ползем... Нога моя то ноет, то торит, руки зябнут в снегу, иногда чувствуешь, что силы оставляют. Нет желанья двигаться, —хочется спать... Но все же ползешь. Наконец, нашли местечко, по направлению к Николаевской слободке, пропустили патруль, сняли часового... И скорей в цех, там уже ждут нас, нервничают... Предложили идти Мельникову, он наотрез отказался: — С рабочими и солдатами пришел, с ними и пойду, хоть на смерть, хоть куда... Братья Шумяцкие тоже. Идут одни эсэры, герои... Мельников увидел меня,—«ты идешь?» спрашивает.—-«Уж ежели вы остались, то обо мне говорить нечего, я буду там, где и рабочие... Вот только провожу товарищей эсэров, как бы и они не полезли под паровоз, как товарищ анархист»... Ушло всего человек 16. Среди них были Кузьмин, Палей, Юрковский, несколько солдат железнодорожного баталиона, бывшие членами Совета, но все же некоторые хорошие ребята остались, осталась пара анархи­ стов (Франкфурт так и остался где-то под паровозом) и почти весь эсэровский комитет... Проводив эту братию, я вернулся и сказал Мельникову, что они прошли благополучно и что я хочу вернуться и сказать некоторым рабо­ чим, семейным, а также деповским, среди которых есть нелегальные ре­ бята, пусть идут, а то пропадут даром. Он ответил: «Хорошо». Я пошел к деповскому десятку, сказал одному пожилому рабочему (я знал его еще по старым кружкам), он передал своим и от них пошло несколько человек. Проводил и их до баррикады, указал путь и пошел к своему десятку. Ребята начали спрашивать, куда я ходил, начали даже грозить: — Что, мол, с эсерами путаешься!—Сперва молчал, а потом не выдержал и сказал: — Трусов провожал. Когда на восстание звать—их дело, а на распра­ ву жидковаты. — А, Мельников ушел?— спрашивают ребята. — Нет,—говорю,—не ушел, Шумяцкий и Костя остались, Роговы оба брата тоже остались .. — А ты почему не ушел?—ведь уж был на воле!... — А что бы вы сказали, когда бы я ушел, не предупредив десят­ ка?—ответил я. Кто-то крепко пожал мне руку и только. Ребята меня поняли... Близится рассвет... Собираем свои браунинги и закапываем в кана­ ве, некоторые прячут оружие в другие места... От дверей возглас—идут солдаты! Наша «почетная стража», как сострил неунывающий товарищ Зинченко. Сдача оружия началась часов в 8 утра и длилась до 11, обыскивали солдаты, но так, для формы. Полицейской своры не было видно. Построи­ ли по 4 и «марш в тюрьму». Казачня пыталась было пустить в ход на­ гайки, но какой-то офицер, от имени ген. Редько, приказал им прекра­ тить. Они от'ехали в сторону, а когда мы двинулись в путь, то они вто­