Сибирские огни, 1925, № 3

ложил впустить наших представителей в помещение, чтобы они могли вместе с караульным начальником обойти по камерам арестованных. Спер­ ва офицеры не соглашались, просили поверить офицерскому слову и т. д., н,о когда мы пригрозили, что откроем по ним огонь, они согласились и я вместе с 4 другими товарищами вошел в помещение «Губы». Наши сведе­ ния оказались верными:—там сидело человек 40 солдат за агитацию, ко­ торых мы сейчас-же освободили; человек 60 за неотдание чести—и тех на волю; помещение «Губы» было полным-полно, а когда мы взяли своих, как заявили караульному начальнику, то там осталось всего человек 6—7 за кражу и пьянство. Освобожденных захватили с собой до железнодо­ рожного собрания, где мы их сдали Совету, а тот направил в части, что­ бы они получили демобилизованные документы. Как выяснилось потом, группа, ушедшая занимать типографию, тоже выполнила свое дело, так как там были большевики. С банком и казна­ чейством получилось хуже: туда попали эсеры и меньшевики, они сняли старый караул, поставили свой от железнодорожного батальона и дружин­ ников и тем ограничились, внутрь даже не заглянули. Наши ребята охра­ няли эти капиталистические «святилища» до тех пор, пока город не был занят правительственными войсками, арестовавшими наш караул. После демонстрации партийная работа еще усилилась, и еще более возросло влияние Совета, но и оставленные в покое черносотенные воро­ тила, да царские чиновники тоже не зевали. Они втихомолку готовили западню, сносились через «верных людей» с Иркутском на восток и с Ом­ ском на запад Один такой типик—Афанасий Смирнов, глава черной сот­ ни, был ранен на Енисее, когда он пытался проехать за реку, чтобы «по­ бывать в гостях у одного сельского батюшки», как об‘яснил он. Во второй половине декабря уже поползли слухи о том, что волне­ ние в Москве ликвидировано, Владивосток и Чита пали, что с востока идет армия, чтобы ликвидировать революционную власть по всей линии Сибирской дороги и разгромить революционный центр—Красный Крас­ ноярск. С этими слухами велась упорная борьба в газете и на митингах, но они множились и ползли... Своего аппарата борьбы с контр-револю- цией не было, кадеты и монархисты работали открыто, чувствовалось, что надвигаются грозные дни... 13. Канун восстания. Днем 28 декабря 1905 года стало известно, что Иркутск пал и от­ туда на Красноярск двигаются войска, верные царскому правительству. Был созван Совет, на котором после долгих прений приняли решение— выжидать событий и навстречу идущим войскам выслать делегацию, в задачу которой поставить —раз'яснение войскам значения происходящего. Она должна была или вернуть их обратно, или, в лучшем случае, если они перейдут на сторону революции, привести в Красноярск. Всего состава делегации я не помню, но врезался в память один член ее—не кто Григорий Бондарь, полу-эсэр, полу-меньшевик, учитель, впоследствии докатившийся до кадет, а в 1919 году уже подвизавшйся в Красноярске, в качестве помощника эмиссара губернии, представлявшего правительство Колчака. К вечеру того же дня получились нехорошие вести: делегация не принята, но выясняет обстановку,—это передал один рабочий-большевик, ездивший на поезде с делегацией и вернувшийся обратно. Комитетчики эс-деки собрались в Нардоме и тут же решили, что время уходить в под­ полье.