Сибирские огни, 1925, № 3

Еще утром стало известно, что черносотенцы что-то замышляют, но назначенный митинг не отложили, а только приняли все меры предосторож­ ности: дружина явилась в полном составе, выставила у всех дверей пат­ рули, послала разведку на площадь к старому собору, где собралась «чернь». Часов в 12 дня разведка донесла, что после молебна на площади и речи архиерея, толпа около 5-6 сот человек идет к Народному дому с трех­ цветным флагом и портретом царя Николки и его семьи. Дружинником, охранявшим Нардом, был Борис Шумяцкий, который, опасаясь провокации, приказал быть настороже и никого не впускать в Нар. дом и не выпу­ скать из него на улицу. Черная манифестация, подойдя вплотную к На­ родному дому, стала требовать, чтобы последний был очищен,—«мы, мол, тоже имеем право на это здание». Во время переговоров со второго э т а ­ жа Нар. дома раздался револьверный выстрел, а из толпы крики: «жиды стреляют в царя». Толпа Оросилась к дверям Нар. дома, но, встреченная залпами нашей дружины, быстро отхлынула, оставив несколько убитых и раненых. С нашей стороны пал тов. Журавский-рабочий и несколько че­ ловек было ранено, ибо из толпы в нас стреляли переодетые жандармы и городовые, а также базарные лавочники, все пьяные, что называется, в «дребезину». Виновник выстрела был найден в театральном гардеробе и оказался известным охранником. Что с ним сталось, точно не помню, но кажется кто-то из товарищей пришиб эту гадину*). После первого натиска черносотенцы еще дважды пытались насту­ пать, но были отражены огнем нашей юной пролетарской армии. Войска участия в наступлении не принимали, даже и казаков не было видно. Так длилось до вечера, когда явился парламентер от имени губернатора Соколовского, который предлагал сдаться, обещая, что никому ничего не будет, за исключением «зачинщиков», которые будут арестованы,ча осталь­ ных перепишут и отпустят по домам. Но Соколовский требовал также сдачи оружия, иначе говоря, хотел «легально» нас обезоружить, на что, понятно, никто не согласился. Причиной появления парламентера, как тогда выяснилось, было то обстоятельство, что дети Соколовского-сын и дочь—также были на митинге, среди нас, и отказались уйти одни, ко гда им предложил эту комбинацию парламентер, заявив, что уйдут вместе со всеми, на общих условиях с участниками митинга. Ничего не добившись, парламентер ушел передать губернатору наши условия, а именно: очистить улицы от вооруженного обхода и убрать с них войска после чего мы сумеем разойтись по домам и без его «превосходитель­ ной помощи». Нужно отметить, что чуть ли не единовременно с парламентером появились вокруг Народного дома пехотинские солдаты, ставшие у на­ ружного входа. Они нас не задерживали, а только никого не впускали к нам, нечто вроде почетного «караула», как острили товарищи. Как бы ни был «почетен» этот караул, он был мало приятен, тем более, что на митинге было около 3-х тысяч человек, среди них много женщин и уча щейся молодежи, начинавших нервничать. Особенно отличались этим женщины-горожанки, пришедшие на митинг из любопытства... А таких было не мало. С одной девицей получилась такая история: я стоял ча­ совым у дверей, совместно с Чиркиным— рабочим из мастерских, и Лосе­ вым—рабочим сборно-паровозного цеха; она обращается к нам и просит *) «Пришиблен не был.—вероятно, удрал»,—замечает Мельников (Прим. Ред.).