Сибирские огни, 1925, № 2

Сердце стынет, мсы окутан спячкой, Гаснут и зеленые глаза... Скоро, скоро белою горячкой Заболею,— доктор мне сказал... — ... Никакой тут, доктор, горькой доли, Все пустяк... Покойный мой отец Просто был сугубый алкоголик, Мне-ж оставил пить отравы те, Что влились с вином отцовской плоти. Сам я водки не пил, но излил То вино, что люди не оплотят: Кровь не просит платы и земли. А горячка?— Просто анекдоты! Не впервые, доктор, нам болеть... Головой седой качает доктор,— Даже доктор может пожалеть! — Милый доктор, нам уж не впервые: Я горячкой красною болел, Кровь выплевывал на мостовые, С кровью легкие дарил земле. Заносился снова доктор с трубкой, Я сквозь зубы буркнул:— доктор, стоп! А слыхали вы про мясорубку, Про такой... багровый Перекоп?! Были кони, бешеные кони! Были люди яры, словно львы! В океанном хаосе и стоне Не сберечь ни ног, ни головы. Кто сберег, так, значит, грудь навылет... ...Белая горячка— чепуха!.. Помнишь, доктор, люди псами выли?! Дети есть просили?!. Но земля глуха!.. Я вот сердце только вынес с бою, Хочешь, доктор, вместе с головой Распластаю сердце голубое По зловонной, грязной мостовой! Сердце есть, и тем целую камень, Даже сердце брошу на ножи; И, как смех, веселыми глазами Хочешь, доктор, гляну вместе с вами На скелет веселый— нашу жизнь?! Владимир Заводчиков.