Сибирские огни, 1925, № 2

— Которые сумлеваются, по я— никогда. Потому— есть люди. Вот тоже в городу был такой кучер... Петр Андреич, ну тоже... человек. Полные подводы одна за другой выезжали из ворот. Двое из самых крупных богатеев не явились. Один будто бы уехал накануне на ярмарку, другой «валялся» животом, третий— Сазанов приехал на четырех подво­ дах. Ему наложили хлеба только на одну. — Ну, теперь к дому. Толпа кинулась с победным ревом. Впереди бежал младший Курба­ тов. Щелкнул выстрел, пуля пролетела около его плеча так близко, что затлелась вылезшая наружу шерсть в дыре полушубка. Владимир Алексан­ дрович прыгнул в сторону: толпа рассыпалась. Заячьим и странным криком тонко залился Григорий, которому прострелили правую руку. — Пригибайся. За кустья. К боковой двери. Над ней окошек нет. Выстрелы следовали один за другим, но все ясно были направлены на младшего Курбатова. Пули щелкали о забор, о деревья. Боковая дверь, как только подбежали к ней, широко распахнулась сама собой. Шатаясь, чуть живой, вышел Купидоныч, и Курбатов не остерегся: он таки чмок­ нул его в руку. — Батюшка, Владимир Александрович! Сколько годов не видались. Неужели посягнешь на старшего брата, на кровь свою... Отцовское ра­ зоряешь... Д-е-едо-овское... ■—• Не трогайте его. Ну, старик несчастный, слепыш век вечный, бери свои шобоны, если есть, и живо— марш, чтобы духу твоего не было. Толпа рассыпалась по всему дому. Бабы, ошалев, ломали комоды и шкафы, набивали мешки, кто догадался захватить, за пазуху, навивали на себя все, что попадалось: скатерти и мужские рубашки, мелки и карты, рамки, драпировки, вышитые салфеточки, простыни, цветные рюмочки и графинчики, ковры и шелковые гардины. Хрисанфа' Александровича нигде не оказывалось. На полу в зале валялась горячая берданка. Мужики разламывали шкафы, комоды, рас­ крыли рояль, обшарили все закоулки на чердаке. Помещика не было нигде. — Сгинул... пропал... не-то через донное ушел, не то вверх улетел. Кругом сторожат... Куды-то умызнул. — Я знаю— куда. В маленькой угловой под ковром Курбатов отыскал кольцо. — Здесь. — Ага, в подвале схоронился. И >не домекнешься. Ну, запалим— выйдет. — Мы раньше приобретем. В войске служили... Принесли две узких длинных дубовых двери от шкафа. Живо на­ били на них ременные петли. Под прикрытием спустились вниз. Дверьми затиснули в угол помещика, безрезультатно выпускавшего один за другим выстрелы из револьвера. — Стойте, стойте. Не смейте его бить. Я с ним поговорю. — Он стрелял, гадина. — В меня стрелял, не в вас... Не смейте... Сам рассужу. Ведите наверх. — Он и в нас стрелять не поговел... Помещика, с рассеченным лбом, с вывихнутой рукой, всего в грязи и паутине, выволокли в гостиную, поставили на ноги. Он поглядел на брата, собрал все силы, чтобы усмехнуться.