Сибирские огни, 1925, № 2

(«лидер ов большевике»— как говорил всюду сонливый репортер Типедж), молодой человек, умирающий от амазонской лихорадки. III. Воздух в каменных переулках был красноватый от заката. Такой же, как лепестки камелий на меловых вереницах оград. Миронов курил труб­ ку. Над заливом разбухала красная, словно золото Чили, луна, и черные борты пароходов змеились медным огнем. Миронов вспоминал. Последние три дня прошли, как в нью-йоркской кино-фильме. Он вспоминал белую пыль, легкие пороховые дымки около желтых, раскаленных стен, клочья штукатурки, с шумом падавшие на мягкий от солнца асфальт, хриплый голос Вилльямса-молчаливого, сжимавшего пот ными, черными лапами ствол винчестера, пробковую каску полисмена с громадным, как цветок мака, кровавым пятном, и звон пуль, путавшихся в телеграфных проводах. Миронов курил и думал о том, что все случившееся было неизбежно; даже если бы полиция первая не напала на пароход и не раз‘единила их, все равно загорелые, гневные и веселые люди с парохода повели бы пра­ вильную осаду окруженного кокосовыми пальмами дворца компании. Миронов вспоминал, как капитан Гарт после первых выстрелов, про­ гудевших сонно и тупо над черной рекой, вышел на мостик и приказал боцману поднять на мачте красный флаг. Гарт был спокоен. Он даже на­ свистывал «Джимми». И только когда траурный Вилльямс упал, плюясь липкой негритянской кровью, а сержант выстрелил ему в спину, крикнув что-то о «вонючей собаке», Гарт вынул из кармана коричневую руку с теплым кольтом и, почти не целясь, снял сержанта. Сержант упал в гу­ стую, красную к вечеру пыль. Река дымилась паром. Красный флаг по­ лоскался в удушливом небе, переливался свежим пурпуром над тропиче­ скими, тусклыми, как столетний хрусталь, но все же ослепляющими да­ лями. Миронов вспоминал, как они, пять отбившихся от парохода «инсур­ гентов», пытались прорваться к пароходу, уже отходившему вниз, к оке­ ану, как они рвали руки в колючках кактусовых зарослей, жаливших, как пчелы, как зеленоватый сок простреленных стволов брызгал в лицо, и Джекс облизывал лопнувшие губы, из которых капала кровь. К шести часам из пяти осталось их двое,— он и Вилльямс. Вилльямса убили на бе­ регу, когда он хотел броситься вводу и плыть к «Минетозе». Гарт от­ ветил за его смерть. Внезапно упавшая, стремительная, как полет птицы, темнота скрыла Миронова, и он долго полз через кофейные плантации и просидел до утра в шалаше у старика-метиса, который даже не спросил его, кто он и почему у него рубаха на плече бурая от крови. Утром он сжег рубаху, промыл пустяковую рану на плече, купил у метиса другую рубаху, синюю, купил табаку и пошел к океану. До оке­ ана было 30 миль. Паспорт он уничтожил. Куда ушел капитан Гарт— он не знал. Очевидно, на Антиллы или Венецуэлу, чтобы спастись от суда и каторги.