Сибирские огни, 1925, № 2

— Ничего особенного нет,— перебил генерал Головлев.— К трем ча­ сам я жду,— и повесил трубку. — Алкоголиком был— таким и остался. И бабником... Ну, да!— ле­ жит с какой-нибудь «сестричкой». Тем лучше— пойду отдохну, освежусь... Что-же делать, однако?. . И почему Владимир молчит? Черт знает, что такое! Нет, так дальше невозможно: нужно кон­ чать— и скорее! скорее!... Ах, если-бы удалось вырваться из этой дыры, если-бы удалось... Дежурному офицеру сказал: — Я буду у себя. К трем— приготовить отчеты, сводку и все, что нужно. Я уже дал распоряжения. На лестнице его встретил денщик: — Телеграмма, ваше превосходительство. Вскрыл, скользнул по строчкам и улыбнулся, облегченно вздыхая: телеграмма была из штаба, друг телеграфировал, что «все устроено— ни­ каких препятствий— получаешь заграничную командировку— выезжай не­ медленно— поздравляю— Заместителем вероятно будет Егоров»... — Хорошо, прекрасно! Очень, очень кстати!... Благодарю, хорошо. Ну, конец!— конец всем терзаниям, всему беспокойству. Я —рад, очень рад!.. Молодец Владимир! Поздравляю, ваше превосходительство. В Па­ риж, конечно... Мэри, безумная женщина, как я счастлив!.. Генерал точно помолодел: бодрой походкой— не сошел, а сбежал вниз, вбежал в кабинет, закрылся на ключ и к столу. Открыл. Вынул портфель— звякнуло золото, зашуршали кредитки, акции, иностранная ва­ люта в фунтах, в долларах. Сосчитал, записал, потом взял в руки фотографию и мечтательно улыбаясь— уже не генерал, а поручик— стал целовать портрет. — Мэри, безумная! Чует ли твое сердце? Скоро, скоро... И думать не смей, глупая, о богатых английских лавочниках. Никому не отдам. Ах, женщина, последняя аристократка, последнее очарование мое! Оглянулся испуганно—конечно, никто не видел. Поручик превратил­ ся в генерала, генерал уже спокойно прочел бисерные строки на обороте: «Будет сниться и помниться долго Золотая твоя голова. Мэри». — Нужно уведомить... Необходимо успокоить. Да, вызвать еще Его­ рова необходимо. Еще что? Савича предупредить— вот ахнет от зависти, воображаю!.. Уф!— Конец, конец!.. «Пришел конец мученьям»... Откуда это? К черту! к черту! все к черту! Генерал Головлев бережно складывает в портфель все свое богатство, запирает стол и выходит; генерал идет в номер Савича, в дверях номера столкнулся с молоденькой сестричкой. — Так и знал— вот бабник! Ах, старый сатир, совсем измучил де­ вочку... Это уже— разврат, фи! А недурна, честное слово... В этих ме­ щаночках есть даже какая-то своеобразная прелесть... Нет, я бы не мог... Мэри, я чист. «Прежде всего!» — ... так, так: ну, а потом что? Дальше что? Вот, придет и ска­ жет: «сентиментальность, товарищ... истерика... молода еще очень... серд­ цем одним живешь— не годится»... У него все просто и ясно: революция, борьба, работа. «Так нужно, иного выхода нет, такова наша судьба»... А—мне-то?! а—я-то?! Разве я виновата, что— женщина, что— молода