Сибирские огни, 1925, № 2

— Я выясню в комендатуре... тогда я проучу тебя, гада такого... Тогда... Офицер окидывает переулок— ни души, тишина, предвечерний осенний жидкий свет. Плечи опускаются, спина сутулится; в сердце, в го­ лове, во всем теле— последние судороги падающей, умирающей надежды... «Неужели конец? Как глупо и пошло— в руки шпика!.. Из тюрьмы два раза бегал. Из Сибири, через тайгу... Да нет!— нет! нет! не может этого быть. Надо подумать... Спокойнее... спокойнее»... Опираясь на палку, он делает несколько шагов и страдальчески мор­ щится: в ногах тяжесть, холод, дрожь. — Наймите извозчика... мне трудно за вами. Я... я не пойду пеш­ ком.. — Вот выйдем на другую улицу, увидим— позовем... Сами видите— ни собаки... — ...Да, вижу, все вижу!..— Что же придумать? Неужели— конец? Не могу!— не хочу!— не имею права! Надо подумать... придумать... Да, нет, не может быть! Надо только подумать... Окруженный солдатами, опустив голову, прихрамывая, идет по улице— уже вышли из переулка— высокий раненый офицер и думает, думает, думает... Где-то недалеко заиграла, залилась, зазвенела развеселая гармоника— арестованный останавливается, резким толчком вскидывает голову... и пепельные тени вдруг смываются с лица буйным приливом крови, сердце неистово стучит в самом горле: улица знакомая, гармоника знакомая, си­ дящий у ворот парень—знакомый: свой! — Я не могу...— говорит он хрипло, останавливаясь у ворот одного невзрачного домика— у тех самых ворот. Вон... попросите его— он все равно бездельничает. Пусть позовет извозчика... я заплачу. — У вас есть лошадь?— спрашивает начальнически штатский пар­ ня.—Срочно нужно доставить вот этого... офицера. Нет?.. Беги за из­ возчиком! Да быстрей у меня... — Господин начальник, сей минут заложу. Зачем извозчика—у нас собственная... Сей минут!.. Только спрошусь папаши. Парень убегает во двор, парень через несколько секунд возвра­ щается,— вместе с ним на улицу выбегают еще двое мужчин и одна ста­ руха. — Вот наш папаша, хозяин... Прикажите ему... мне не верит,— за­ дыхаясь, подобострастно рассыпается парень. — К арестованному не подходить!— свирепо орет агент. — Какой чорт волыните? Раз приказано— с.ию -же минуту исполнить!.. Лошадь есть?.. Живее! —- Как же нам без лошади,— спокойно отвечает «папаша».— Этим кормимся... Заложить можно, чичас пойду. Я только узнать.... — Да не подходите! Кому говорят?... Ты, старая, отойди... — Аль кусается?... Не с'ем, чать, ево... А поглядеть страсть захо­ телось на большевика... Арестованный темнеет. Срывающимся криком выбрасывает: — А ты откуда знаешь? Заткнись, ведьма! — Сам заткнись, христопродавец окаянный!— вдруг взвизгивает ста­ руха.— Как тя не знать, рыжую собаку! Кто тя не знает! Антихрист! Анафема!.. Двух сыночков потеряла по твоей милости, арештант ка­ торжный. „Сибирские Огн,.“ № 2. 1925 г. 5