Сибирские огни, 1925, № 2

делать? А его— все нет, все нет!.. Может, и в живых уж нет... Ах, как мне тяжело... Какая я разнесчастная, боже мой! И пожалеть меня неко­ му, и утешить меня некому. Если бы Павел был здесь— успокоил бы, раз'яснил. легче бы было... Одна, одна, одна! Горькая любовь моя, боже. Мать ворчит: — Дуняшь, чиво ты там долго так? Нет, што-б помотчи старухе—- сичас отец придет, самовар хучь бы поставила... Дуняшь, аль оглохла— тебе говорят... Дуничка слышить и не слышит; уронила голову на подушки, закры­ ла лицо руками— и нет сил поднять голову, ответить, встать с постели. — Аль заснула опять? Дуняшь, а Дуняшь... Дуничка молчить и отворачивается к стене, ее плечи начинают мелко и часто вздрагивать. — ...Ушел, скрылся— и ни слуху, ни духу: живи, как знаешь!.. Горькая моя любовь, безответное мое сердце. Люби таких— думай, стра­ дай... А может— погиб... погибла и я, все погибло... Эта поездка, утренняя свежесть, уличные краски, запахи и шумы немного успокоили генерала: его язык начал оттаивать, и он, под'езжая к Новожиловке, сказал с напускной веселостью: — Вы не боитесь, поручик? Генерал всю дорогу молчал, и этот вопрос застал ад'ютанта врас­ плох: ад'ютант вздрогнул и с недоумением посмотрел в холодное лицо Головлева. — В осиное гнездо в'езжаем, поручик,— пояснил генерал. — Ах, вон о чем вы, ваше превосходительство!— выдавил ад'ютант подобие улыбки.— Мерзкое место, ваше превосходительство. Терпеть не могу. — Да и я не питаю особенных симпатий,— улыбнулось его пре­ восходительство. Эта улыбка ободрила ад‘ютанта. — Обратите внимание, ваше превосходительство,— начал он с теми особенными интонациями, в которых фамильярность сдерживается почтительностью,— какое убожество во всем. Ни малейших намеков на радость, на полноту жизни. И даже воздух здесь пропитан чем-то осо­ бенным... — Осиное гнездо...— еще раз оформил свою мысль генерал. -— Ничего, выкурим! Необходимо. И как можно скорее. Они уже под‘езжали к вокзалу: вокзал был грязновато-кирпичного цвета, в два этажа, неуклюжий; на вокзале поднялась суматоха, когда автомобиль остановился у под'езда: к автомобилю бежал комендант стан­ ции— офицер, за ним семенил начальник станции, летели чиновники. Рапорт сначала отдал комендант, потом стал рапортовать и началь­ ник станции; был он маленького роста, толстый, одевался франтовато; начальник станции не хотел «ударить лицом в грязь»: щелкнул каблуками, вы­ тянулся по-военному и отчеканил, что у него «на линии все благопо­ лучно». — Я бы не сказал этого,— поморщился генерал. Начальник понял намек на недавнее крушение поезда, страшно рас­ терялся и что-то залепетал в свое оправдание,— генерал брезгливо обо­ рвал: