Сибирские огни, 1925, № 2

Дуничка сразу взметнулась— пружиной. — Что, что?.. Павла?.. Когда? Кто сказал? Ну, ну! Спиридоныча б'ет озноб: путаясь, начинает рассказывать— толчки, голые ноги, тряпки, что-то трещит и рвется— и облегченный, свистящий, падающий голос дочери: — Ох, и напугал же ты меня... У-уффф!.. Застегивая последние кнопки и пуговки, Дуничка кидает: -— Я сейчас побегу... скажу ему... Отец хватает ее за руку. Рыком: — Куда-а! Я те— побегу, потаскуха! Своими руками задушу на месте. — Папаша! Лицо Дунички— костер на ветру, глаза—(лед синий, сверкающий—- больно даже смотреть, голос— плеть. — Што— папаша? Двадцать лет я те папаша. Думаешь— терпеть все буду, молчать, по твоей дудке плясать?... Врешь, поганая!.. Я... Я... Спиридоныч задыхается, его глаза налились кровью, в горле хрип, шипенье, свист, изо рта летят брызги. — Не потерплю больше!.. Штоб духу не было! Убирайся со своим хахалем куда глаза глядят.., Проклинаю!.. Последних слов Дуничка уже не слышит: стрелой вылетает из ком­ наты, стукается лбом о двери, исчезает. Мать начинает плакать. Во дворе дома № 1/3— об этом уже известно—есть флигелек, в ко­ тором живет Спиридоныч с женой и дочерью. На чердаке флигеля— об этом еще неизвестно— живет вот уже вторую неделю высокий рыжий че­ ловек: поселился он здесь накануне прихода белых и с того дня еще не показывался в городе ни разу. На чердаке свалено много хламу и лому разного: стулья, ящики, матрацы, посуда, сбруя и другое старье. В кучах этого хлама— об этом знает лишь сам Туманян— припрятаны и ценные вещи. На чердаке много пыли, в углах висят платочки паутины, водятся крысы и мыши; зимой здесь Дуничка сушит белье, чердак имеет одно лишь маленькое грязное оконце, воздух здесь спертый. ...Высокий рыжий человек работал всю ночь. На заре—лампа с тре­ ском допивала последние свои соки, красный язык извивался, издыхая, в судорогах, черный тончайший иней оседал на белые листки бумаги,— на заре сон осилил рыжего человека и свалил его на старый матрац. Высо­ кий рыжий человек в офицерской шинели крепко спал. Вдруг на чердак врывается полоса яркого света, полоса падает на лицо спящего, обливает теплом и зажигает золотом его лохматую голову: рыжий человек сразу поднимается и хватается за револьвер. — Кто!.. Дуня— ты? — Я, я... Тише. Рыжий человек, потягиваясь, улыбнулся. — Это хорошо, что ты. А я уж думал... Ну, рассказывай: что в го­ роде... была у ребят?.. Как они? Дуничка подходит ближе и подает кусок черного хлеба и бутылку молока,— говорит: — Проголодался, небось: закуси пока.