Сибирские огни, 1925, № 2

— Куды?— полюбопытствовал Никша. — Помалкивай... Увидишь. Никша осел. Тяжело было передвигать ноги. Во рту было кисло, долила жажда. — Ты где видел красных... наших?— спросил на-ходу рыжии. — В сосняке... за калтусиной. — Много их? — Много-ль?.. Кто их знает? Я-то видел трех, кажись. А там, ви­ дать, ешшо... Рыжий снова замолчал. А тем временем вошли в осинник. Куда-то свернули, продрались сквозь чащу и вышли на поляну. А на поляне люд- нО, полеживают люди вооруженные, небольшой дымок курится. Подвел рыжий Никшу к какому-то, видать, главному. И слышит Никша, холодея от страха: — Вот, ваше благородье, сведения имеются. Глядит Никша на главного, а у того погоны поблескивают, порту­ пея через плечо, осанка офицерская. Батюшки! Какую же ты, Никша, промашку дал, белых за партизан принял, своих с чужими спутал. Офицер наморщил лоб: — Ну-ка ты, сукин сын, рассказывай, что знаешь. И без всякого запирательства... Стал Никша вертеться, юлить. Хмель с него соскочил, как с об­ лупленного. Смятенье вползло в него, тоска. Но хитрость Никше не помогла: видно, похитрей его нашлись. — Ничего я не знаю, господа военные,— взмолился он. А рыжий тут как тут: — Врет он, ваше благородье. Он мне, как я разбудил его, все сразу выложил. Запирается он теперь, ваше благородье. Прижали Никшу. Слаб человек— все рассказал он. Даже про то, как руду метал Акентию Васильичу, как самогонкой угостился, как с дороги сбился. Когда выпотрошили всего Никшу, главный всполошился: — Это, значит, выходит, что нас отрезать от подпоручика Власова собираются... Что же он-то думает?.. Собрал он своих подручных. Заговорили, засовещались. Никшу отогнали в сторону и сказали ему: — Ты, челдон, сиди тут, да не рыпайся... 6 . Сидел Никша и не рыпался. А военные люди собрались на поляне. Налезло их ■откуда-то много. Пошло между ними волненье. Видно, готовятся к чему-то, стягиваются, выслушивают что-то от подручных главного, с оружием своим возятся. Притих Никша. Сосет у него под ложечкой, да не похмелье,— не д о . похмелья тут!— ворочается у него на сердце тяжелое: «эх, подвел по пья­ ной лавочке партизан!» Глядит Никша по сторонам— как бы улизнуть. Да не улизнешь—- хоть и суетятся военные со своей какой-то заботой, а Никшу не забы­ вают, к Никше глаз приставлен, а у глаза винтовочка между колен. Потянулись военные с поляны. Опустела она. Остались Никша да караульщик его. Караульщик пождал, пока все с поляны уйдут, а потом Никшу на­ ставляет: