Сибирские огни, 1925, № 2

Легкие мысли нес в себе Никша. Под ноги не глядел, косолапо за­ гребал пыль с тропинки, путался в траве, натыкался на пни. А на елани пахло мятой, веял теплый ветер, над еланью птицы чер­ тили со свистом небо. Горел июль, томительный, душный. Никша вспомнил, что давно не курил, полез за гашник за кисетом, пошарил там: нет трубки, нет кисета. Выругался Никша, обыскал себя, охлопал. Разозлился он на себя: экий заполошный, курево потерял. По­ глядел под ногами, на тропинку взглянул. Эх, надо ворочаться ^братно, по дороге искать. Повернул Никша обратно, пошел, в землю глядит. А голова у Ник- ши от угощенья отяжелела— вот и приключилось тут: Брел он по тропинке без всяких' оказий, пока одна тропинка ви­ лась. Но на беду возле молоденьких березок тропинка разбежалась в две стороны, и Никша остановился. Не нужно было вовсе останавливаться— ведь по дороге этой хожено-езжано Никоном Палычем не меньше, как годков сорок, мог бы нюхом каким верный путь свой учуять. А вот— остановился он— и напало на него сомнение— вправо или влево пода­ ваться? Сначала Никша рассмеялся над самим собой и над этой оказией. Потом поводил по воздуху седенькой бороденкой, понюхал, пофыркал и еще раз рассердился. А рассердившись, совсем все позабыл, какая дорога верная— правая ли, левая. И по пьяному упрямству своему взял да и по­ шел правой дорогой. Без всякого соображения, а так, со злости. 3- Шел Никша, сопел, сердился. И песен уже не пел. Курить хотелось, похмелье разбирало, дорога сердила. Сопрел Никша. Тропинка повернула в осинник— светлый такой, ве­ селый, из осинника выползла в- калтусинку с темнозеленой осокой. За калтусинкой тальник пошел. А там дальше сосновый бор темнеет. Сопрел Никша, а как увидал тальник, скривился, плюнул и выру­ гался— в бога, в родительницу, в печенку,— мастер был Никша скверно­ словить. Но, выругавшись, не остановился он, не повернул обратно, а упорно упря­ мо, зло попер дальше. Промахал тальник, взобрался на взлобочек, вошел в сосновую пахучую теплынь. Прошел шагов с десяток, вдруг: — Стой... 4. Остановился Никша. Как не остановишься, если на тебя три вин­ товки сердито уставятся? —• Кто такой? Скривился Никша: ах, чудаки какие, веселый разговор какой ведут. —• Тутошний я... Из Никольщины. Никон Палыч. Пермяков. — Чего шляешься?— Ружья опустили, придвинулись к Никше, обсту­ пили его. — По домашности я своей... Ну и при том, как у Акентия Васильи- ча самогон замечательный... Заплутался я, одним словом... Хихикает Никша, весело ему, что люди встретились. А те разгляде­ ли его, винтовки за плечи вскинули, потоптались, переговорились меж собой тихо. И говорит один из них Никше: — Ну, ты, пьяница, не вздумай болтать...