Сибирские огни, 1925, № 2

Вперед пробиваясь, лез, Дуя на красные лапы. Когда не хватило мест, Стали садиться на пол. Вихрастый юнец пробрел, Ссутулившись, как под грузом, И желтый блеснул орел Рядом с матросской блузой. Сильнее лила вода В звонкоголосый жолоб, Когда последняя, войдя, Наследила подолом, И косу отжав в ладонь, Пока Петр спускал занавеску, Сказала: «Дай огонь. Я об'явлю повестку»... ...«капитал» Не заметил сам, как встал. ...«угнетали»... Руки воздух захватали. ...«скинем кабалу»... По ногам пошел к столу. ...«и в наш праздник мая»... Оглядел, не понимая. .. «Пусть знамена, как шатер»... Локтем барышню оттер. — «Вот што, братцы! Май-то маем, Коли нужно, помахаем. Отчего не помахать? Только неколи нам ждать. А, как я то разумею, — Взяться за буржуазею, Перерезать,—и каюк... Али нам не хватит рук?! Ждать-то будешь, так прождешься! Я вот первый!-Что смеешься?» — «Распротак их крой, старик! Настоящий большевик!» Дым поднялся коромыслом. Прямо чуть не в кулаки — Петр припер экономиста — Кто-то крикнул вдруг: «Шпики» Гул пошел, как от обвала. Он к огню,--никак облава! Свет метнулся и погас. Отдышался.—«Бог упас!» Сел, как куль, и зёнки пучит. Петр и рвет, и жжет, и учит: — «Ну, примерно, скажем мек, Кто эсер или эсдек?» — «Обожди. Совсем запутал. Мек... Эсдек... Да ну те к шуту! Ты бы лучче поспешал, На примете, знать, подвал». — «Ничего, схоронишь шкуру! Больно жаль ли-те-ра-ту-ру» Уж откудова взяться курице,— А кудахтала чуть не час. Кто’ же знал Из них, что на улице Столько утром бывает глаз. — «Разрази меня здесь на месте!» Оборвал, не договорив .. Сразу Оба кармана треснули, И на камни запрыгал шрифт. Петр упал и давай горланить, Распахнув пинжак во всю ширь. — «ложись, Чортов сын, будто пьяный, А не то угодишь в Сибирь!» Каково следить опрокинутому, Как бредет клеенчатый плзщ, Когда... Ой, веревка накинута И сдавила гортанный хрящ! Постоял... и еще немножечко Потянул бы свисток к губам. Удар Под ложечку— Фараона согнул пополам. Лататы. . — «Молодец же, Петька, ты». — «Ты за то уж больно ловок! Как теперь мы без листовок?» Хорошо Отдаться ломке! Стать душой Головоломки. Сами валик Разводили, Отливали И студили. Парафином, Спермацетом Навощили Трафареты. Краски черной Спер топограф, — Заработал Мимеограф. — «Как для пастьбы, Глядь, стреножен!» — Краской--рраз! Лист сразу ожил. Отшвырнул Его в сторонку, Прометнул штук Сто в догонку. Хоть устал, Не оторваться, — Только начал Разрастаться Ворох пестрый И шуршащий Смертоносных Прокламаций... Ну, а Марья красный плат Ковыряет у лампад.