Сибирские огни, 1925, № 2

рассказывают друг про друга, что хотят. Три приказчика, конторщик, не­ сколько рабочих, заведывающий. Сургутяне и тоболяки. Кого подростком привезли, и такие совсем запамятовали свою прежнюю жизнь. 8-10 лет, а хлебопек— 30 лет, живут на Тазу. Тундра, бураны, самоеды. И берут само­ едок в жены. Хлебопек— латыш из Риги, а теперь живет в чуму подле зимов­ ки. И словоохотлив он только с самоедами, а при русских угрюм и молчалив. Он и здесь скоро ушел в кухню... Играли и здесь в «двадцать одно». Тупов добродушно, остальные азартно. — Григорий Николаевич, выдь, займи гостью, ты ведь у нас обра­ зованный,— крикнул Тупов за перегородку. Туповский зяггь вышел с раскрытой книжкой в руках. Обтянутые синие брючки в сапоги, очень короткая косоворотка, лихо закрученные усы, и весь унтер-офицерский вид Григория Николаевича резко отличает его от всех. Говорят, он каждый год в Пасху на зимовки в белых ниточных пер­ чатках приходит... Похоже. — Здрасте, Елена Николаевна, очень приятно еще раз вас увидеть. Здесь, знаете, ученые люди редкость, и не с кем душу отвести. Здесь все необразованность, знаете. А я вот люблю книжки читать. Иная, бывает, что даже сердце защемит. Даже заплакать можно, кто понимает... Вот прекрас­ ная книжка, знаете, здесь про все написано. Я полюбопытствовала: Иванов. Учебник географии. 1-ая часть. — Это очень замечательная книжка, знаете, но здесь не понимают. Что же, знаете. Сами видите, у тестя игорный дом. Каждый день вот так играют и играют. А я карты не люблю. Ничего хорошего нет. Вы вот пожи­ вете— увидите, какие здесь некультурные люди. Можно сказа'ть, прямо не- отесы. Убить могут ни за что и правды у них нет. Одно слово, ссылка. Са- моедцы правильно зовут. Если, скажем, что обещал, а завтра уже иначе. И побожится, все-равно. Хотя я в бога не верую, Н 0 ‘ все-таки, знаете... И потом невежество, знаете. Я им, например, про униатов, вера такая в Литве да Польше есть, а они смеются, думают, я вру. Ну, конечно, ничего не ви­ дели, где им про униатов понять. А я, знаете, и сам украинец и в Польше много жил. А потом в Порт-Артур ходил. Только там наша рота без раз­ решения ушла, своевольно. Ну, в Челябинске поймали. В тюрьму. А потом кого куда; я в Березов попал. 8 лет там прожил. И на маслодельном заводе служил, и в рыболовной артели был, и сапоги шил. Но, главное, я, знаете, тургувать люблю. Ну, ничего мне так не надо, как тургувать. Попал я в приказчики в Обдорск, а там меня купец Чупров в тундру послал. Ну, тут то я у этих чертей и погостил. Ох, знаете, и потургувал же... Ну, потом Чупров мне и говорит: «Тебе дорогу надо дать, у тебя талант к торговле»,— и дал мне тыщу взаймы. Я и поехал в Таз и через год ему тыщу вернул эту. Я, знаете, с самоедцами умею. На вашу зимовку приедут самоедцы с пуш­ ниной. Так да этак. Тянут, скупятся. А я всегда больше за песцов дам и угощу хорошо. Пусть уж стоит, зато у меня песец — «головка», а у них браку сколько, поротые да шитые. Вот приходите днем, сейчас у меня в амбаре один к одному 200 штук висит. Тестю за мной не угнаться. Всего 70 штук набрал. Я и сам в тундру ездил. Они скалками вшей давят, а я ничего живу. По ихнему сразу научился. Я, знаете, понятливый. 9-ти месяцев ходить на­ чал. Сколько у тундряных натургувал. А русским завидно. Меня на вашей зимовке все не любят. Он, говорит, все обманывает, да водку имеет. Ну,