Сибирские огни, 1925, № 2

За зиму случались, конечно, и перерывы в побегах— «портилась» по какой-нибудь причине «веревочка». Во время же распутицы, т.-е. к концу мая, побеги окончательно уже прекращались, но только до вскрытия рек. В распутицу «Нарымская группа» старалась накопить больше средств, заготовить «паспорта» и наладить аппарат к массовым побегам, так как можно было ожидать, что с началом навигации сразу хлынет большая партия бегущих: кто на пароходе, кто на лодке, а кто, быть может, и пешком. Весной нередко заявлялись к нам неорганизованным путем большие группы крестьян-аграрников. Их манила «'тоска по родине». Случалось даже, что благополучно доберется такой аграрник домой и явится к жене, а на другой день он уже опять арестован и опять ему предстоит долгий этап в Нарым, с прибавлением срока административной ссылки на год. Весной зимняя «веревочка» прекратилась. Необходимо было создать другой вид устройства побегов и связи. И поэтому я весной 1902-4ЦС первым же пароходом выехал опять в Нарымский край. Опять я посетил почти все большие колонии ссыльных, как-то: Колпашево, Тогур, Нарым и др. На этот раз я попал на «маевку». Ссыльные устроили демонстрацию со знаменами и с пением революционных песен. На берегу Оби образовали митинг, на котором выступали ораторы от всех партий. Для организации планомерных побегов учредили «Исполнительное Бюро», наладили шифровую почту, установили явки и пароли, наметили очереди для бегущиХ| словом, подготовили, что необходимо было. И на этот раз я не особенно боялся жандармов, так как отправлялся я в Нарымский край, как свободный гражданин: я ехал по торговым делам к купцам Родюкову и Заводовскому. В кармане у меня было даже письмо от одного из сыновей Заводовского, кажется, Степана. Благодаря тому, что я опоздал на пароход, отходивший из Колпашево в Нарым, мне несколько дней пришлось прожить в Тогуре в рабочей коло­ нии ссыльных, очень хороших товарищей из Тулы или Курска,— точно не помню. При переезде из Колпашево в Тогур я на собственной шкуре при­ нужден был испытать все удобства местных повозок. Каждая повозка состоит из одной пары колес и сиденья на оглоблях. Прелесть от тряски во время езды по тайге на такой «греческой» колеснице не из таких, чтобы доставляла удовольствие. Вскоре я сел на пароход и приехал в Нарым, где также наладил необхо­ димые связи. , Вернувшись из Нарымского края, я уже нашел в Томске несколько че­ ловек, бежавших из ссылки. Началась работа по отправке бегущих, а эта работа на сей раз услож­ нялась тем, что комитеты некоторых ближайших городов (Омск, Челябинск) не могли .оказывать посильную помощь. «Нарымской группе» приходилось больше расходоваться на отправку каждого беглеца или же снабжать каждо­ го из них проездным железнодорожным билетом. Это последнее сопряжено было с некоторыми неудобствами, так как с проездными железнодорожны­ ми билетами мог ехать только опытный товарищ. Самым опасным местом для переезда был Челябинск, там чаще всего ловили бегущих. Мною было условлено, что, если товарищ проедет Челябинск, то он должен немедленно известить открыткой на имя «Борисовского» словами: «Перевалил Урал», или «Шлю привет из России». Таких открыток было очень много. Эти открытки служили для нас статистическим материалом.