Сибирские огни, 1925, № 2

но ставших дорогими товарищей. В частности, мне чрезвычайно нравился Вальковский (если не искажаю фамилию). Он служил в книжном магазине Ма- кушнна, и через него мы держали и расширяли наши связи с приказчичьей средой. Жил он в Шумихинском переулке в одном из вкопанных в косогор домиков. Вскоре по неизвестной мне причине застрелился. Для новых товарищей, которые не прошли школу партийного воспита­ ния в нелегальной обстановке, остановлюсь несколько на характеристике наших кружков. Прежде всего- на пропагандисте. Едва ли не для каждого из нас партийная работа была священной. Мы не получали никаких ставок, у нас не было того изобилия литературы и, разумеется, “ни тени «методи­ ческих руководств» и прочих приспособлений и внешних возможностей, без которых «поколение Октября», быть может, и не вообразит себе партийной работы. Наоборот, на каждом шагу мы преодолевали пропасть препятствий. Но в нас горел огонь преданности партии, кипела вера в неизбежную победу ее идеалов. Каждый партийный успех брался с бою, и от этого боевая готов­ ность к любой работе стала нашим «естественным состоянием». Поэтому мы были пламенны и всегда готовы разрешить любой вопрос. Этой пламен­ ностью и преданностью мы заражали остальной кружок. Мы бесконечно любили свое дело. Эта любовь передавалась другим. Мы любили образование. Наживали его личным трудом и в этом отношении служили примером для других. Любили и нас в кружках. Нам очень верили. Нас считали за непре­ рекаемый авторитет. К нам тянулись за разрешением всякого вопроса. Чле­ ны кружка отличались всегда полнейшей внимательностью во время занятий и подолгу разговаривали с тобою еще и по окончании срока беседы. И вре­ менами жалеешь, что прошло то время, что тебе теперь не 17-19 лет с их огнем и несокрушимой энергией. 'Если бы вся современная молодежь взростила в своей душе ту пепкость за знания, ту преданность одной лишь партийной работе, которая была типичной для партийцев нашего поколения, сколько бы сделали мы теперь, обогретые зарей восходящего солнца ком­ мунистического общества!.. Впрочем, и на нашем солнце случались пятна. Таковыми был, например, кружок рабочих из каких-то, кажется, пимокатных мастерских, который собирался в университетской роще в поперечных аллеях, вблизи ботани­ ческого сада. Пример: собралось человека 3-4 юношей старше меня года на три. В ожидании остальных беседуем, и в беседе этой они упоенно рассказы­ вают мне о своих вчерашних похождениях на Веселой улице, о том, как они там били окна и вообще дебоширили. Это был быт, крепко врощенный в них былыми поколениями и удерживаемый всей окружающей средой. Что мог противопоставить ему тогда я, семнадцатилетний мальчик, со своей тщедушной «Эрфурткой». Силы были явно неравные, и это меня угнетало. Иногда пропагандистская группа собиралась на конспиративной квар­ тире на Почтамекой улице (Теперь Ленинский проспект) в мезонине ветхо­ го деревянного домика, против кино «Фурор». Хозяином квартиры был Костя, фамилии не знаю. У него же жил или ночевал временами нелегаль­ ный рабочий из Европейской России «Яков». Яков производил приятное впечатление сурового рабочего революционера. Костя ведал изготовлением паспортов. Какое-то прикосновение имел к этому делу и я. Однажды утром, на следующий день после происходившего вечером в этой квартире собрания, я, идя по улице, встретил Якова под конвоем не­ скольких городовых. Предполагая, что он арестован на улице, я бросился к