Сибирские огни, 1925, № 2

— А, любезнейший братец, Володенька. Каникулы между каторгой и виселицей? Не хочу клеветать на нашу мать, но думаю, что когда она произвела тебя на свет— согрешила с лакеем... — За это я ей очень благодарен, если правда... но, к сожалению, будто бы нет... Младший брат шагнул к старшему. — Где Ирочка Дементьева? Моя крестница? Ну вот: крестьяне воз­ дали тебе по заслугам, как помещику; я воздам, как это велит твое «благородное сословие». За Ирочку, за всех девушек и женщин. Эй! рас­ стелите вон тот ковер. Держите за ноги и за голову. Всыпьте горячих... Ну, за чем дело стало? Толпа на минуту жутко притихла. Задние с криком и бранью вы­ толкнули вперед молодую девушку, недавнюю работницу в Отрадном. В * руки ей кто-то сунул витой татарский кнут. Высоко взмахнув кнутом, девушка ударила раз, другой... — На коврике, на коврике... по-дворянски,— приговаривал младший Курбатов. Губы его дрожали и кривились. Вперед протискался молодой парень из соседней деревни, пристав­ ший к ерзовским мужикам по дороге. — Ну... нешто так секут?— промолвил он с блуждающей улыбкой.— Выше подымите— на стол... Ну... теперь сторонись. Он взял у девушки кнут, раскачал его, взмахнул, охнув, как при рубке дров. Полетели клочья панталон, белой рубашки. Хрисанф Александрович не выдержал. Раздался тонкий, похожий на поросячий визг, полный муки убиваемого животного. Некоторые засмея­ лись, другие, постояв немного, отошли. Парень, вз'охивая, все с той же улыбкой на лице работал кнутом. Визг становился нестерпимым по звуку и заключавшемуся в нем страданию и вдруг зазвучал, как в забытьи, перемеживаясь вздохами. Тело под насевшими на него с головы до ног мужиками перестало вздрагивать и выбиваться. — Не довольно ли .. хватит чай... накормили досыта... Парень бледный, потный, с прилипшими к вискам волосами,‘опустил кнут с раздерганными, замахрившимися полосками кожи. — Владимир Александрович... v4? Будет? — Ничего. Вкладывайте до полного. — Да уж и так вложили. Уж жив ли? — Ну, облейте его водой, что-ли, да выведите на большую дорогу, или вынесите... Ну, вот что,— Курбатов как-буд го очнулся. - Через пол­ часа ровно зажжем все строения. Разыщите керосин. Кажется, внизу его держали, под флигелем, в большом подвале. Откуда-то вывернул Мотылев. — Крестьяне велели тебе сказать, ты, может, чего хочешь из ве­ щей. Или там, скажем, патреты, или из картин, они у вас, слышно, до­ рогие, опять же из образов .. мы не препятствуем... Можем схоронить... — К чор ту .. Жгите все письма, образа, картины, финтифлюшки. Нарисуете, когда захотите, не хуже. Вот пиджак подходящий надо поды­ скать, да штаны. Тай, кой чего для маскарада. Да вот пожрать охота... Письма... Портреты... Да я тогда только бы вздохнул свободно, когда бы вы весь фундамент снесли и на этом месте, где дом стоит, хлеб посеяли,.. Когда от этого проклятого гнезда ничего не останется. В кладовой нашли окорок ветчины, каравай белого хлеба. Курбатов сел есть, управляясь поданным кем-то ножом.