Сибирские огни, 1925, № 1

Роковая-ли случайность, д’авно-ль беременившёе решение, иль/можех быть, гипнотическая власть Дахно,--чтр это было? Не знал, не знЙ . Только чуял: руки прибиты к галере и рядом— миллион галер, и он, неволь­ ник своей воли, несется с ними—куда, куда? Бежать-бы назад к этим людям на красных крыльях знамен, -зубами взять назад свободу и с Леной— прочь из города! ' Они поймут, должны понять. .. ■, ■ А он, он, Михаил Тропп, понимает. Закрыл глаза. Хорошо умереть, не узнай последней своей тайны. Лечь на рельсы, выждать поезда. Почему же жить, бороться хочется? И если в партию идут рабы, почему акацией цветет на лицах май? В душу неслышной стопой вошел Земляной старик. Мудрая улыбка смывает едва приоткрытые губы и ведает правду вещий холм гранит­ ного лба. И это он— рабовладелец? И вдруг легко и радостно стало Михаилу. Новым обретет себя в радостях борьбы, в радостях страданий, безграничны искания человече­ ские, и разве буревым прибоем не смыты меж землей н небом горизонты? За обедом бро'сил Лене бесстрастно: — Я, знаешь-ли, вступил в партию... Молчит Лена. Только вилка в руках ее дрожит и о чем-то трезубо скрипит по тарелке, да в супе сегодня больше одной соленой каплей. А ночью в сонное ухо влилось... иль Троппу прислышалось?. — Сегодня ты потерял себя. IV. Странствия. Идет, почти летит с нагорных улиц, под палящим майским солнцем, вниз, в дымную котловину, куда упали фабричные трубы и паровозные гудки. Не опоздал-ли к поезду? Хочется скакать, или, как в детстве, на одной ноге, прищелкивая языком, мчаться к вокзалу. Кажется, ему шесть лет. Кажется, взбежит сейчас на погреб, с деревянной саблей, крикнет расцветающей сирени свое ликующее, свое победное: — Го-го-го-го... И зачем она плачет, когда солнце смеется?' 2 Зачем шепчет, рыдая, что променял ее на новую любовницу: Рево­ люцию? . Бедная маленькая Лена, ноги у тебя уже оттаяли .ото льда, а голова все еще—голова Снегурки! Но. разве можно женщину любить до конца во дни торжествующей, под'емной революции? Разве можно в девятьсот семнадцатом страдать, от ревности, искать взаимности, томиться от разлуки? Когда душу заливает миллион человеческих солнц, голову хмелит вино бесконечных речей, а под землей, а на земле и над землей вопль ликующий стоит от песен, ожиданий и надежд? V . — Го-го-го-го... . . ,! Бедная маленькая Лена! Хотела испечь ему коржиков на дорогу, растопила плиту, развела муку, а он убежал на вокзал,— ну, разве мо­ жет ж ^ т ь . пока взойдут и зарумянятся эти глупые коржики. ПоцелоШ?'