Сибирские огни, 1925, № 1

— Да, да, мой дядя— член Государственной Думы,;— защищается пле­ мянник, уже спихнутый в публику,-—а вам что— завидно, Пихно? Но Пихно и сам уж на трибуне, Пихно и сам не промах, и хотя его дядя... Но— собрание нужно вести при закрытых дверях., — Ибо здесь— я вижу— имеются посторонние, и даже жены некото­ рых лиц...— добавил мрачно, неумолимо пронзая какую-то дамскую шляп­ ку за колоннами.— И так тоже ведется во всех парламентах мира... — При голосовании военных кредитов... вставил ехидно один из су­ тулых репетиторов, и кругом загоготали. Говорили, говорили, говорили. Т у т было и дельное возражение про­ тив голосования выходом в двери—-за баллотировку шарами, и требование пригласить стенографистку, и убедительнейшая просьба не курить и не плевать, и твердое предупреждение без танцовального вечера с речами студенческой кассе— капут, и еще тысяча других необходимейших, не лишенных интереса и просто полезных замечаний. Затем почтили чью-то память вставанием, и еще чью-то память, и еще, и еще раз вставали, и чтили, и чтили, и чтили, и как не пропеть «Gaudeamus» и «Дни нашей жизни», пока Плясунчик, наконец, не пред­ ложил наметить устав и правление. Т у т снова столпотворение, семьдесят шесть ораторов, Пихно за баллотировку шарами, а родной племянник члена Государственной Думы... Грузные думские часы сонно пробили четыре. Скучно, нудно глядеть Михаилу в бессонные лица экстернов, на суетливую беготню синих фалдочек, на лоснящиеся плоским к себе ува­ жением лысины старых буршей— врачей, адвокатов, инженеров; слушать не можется; уйти не хочется; остается— выступить. — Нельзя-ли взять слово не к порядку, а по существу самих задач студенчества?— крикнул Плясунчику. Вопрос показался столь неожиданным, а «существо задач» так за­ манчиво-туманно, что сразу смолкли, а Михаил спокойно— с места: -— Ничего вы не умели, ничего и сейчас не умеете делать. Неужели вы— лишь накрахмаленные обезьяны в синих мундирчиках или, может, и впрямь вожди и сливки? Если вожди и сливки, идите завтра в. де­ ревню, прочитайте им хоть газеты, а дальше сошлитесь на собственную темноту и невежество. Организуйте подымающуюся стихию, не то завтра сожрет она вас вместе с манжетками и даже не поперхнется. Я тоже не был в деревне, а рабочего видал из окошка, я тоже лишь третьего дня прочитал социалистические программы, что-ж, давайте делать вместе. Весна идет, жизнь, как будто, сказкой просмеялась,— не котами-же по крышам бегать, сюртучки вверх задравши. Не все-же вечера с танцами, не все-же анекдотцы с коленцами, не все-же французская борьба с за­ прещенными приемами! А, впрочем, делайте, что хотите,— досадливо мах­ нул рукой, тяжело опустился на место. Ждал взрыва негодования, криков протеста: ошибся. Правда, редактор «Южных Новостей» обоими поморщился булками, пробормотал: — Базаровщина! Неждановщина! Эсеровщина! Но бестолковые юноши в синих и черных мундирах вз‘ерошенным роем бросились к Троппу: пусть расскажет, покажет, направит. Устав мигом забыт, забыт и Плясунчик, очередь— в «агитаторскую коллегию», а в пять часов утра, когда, хохоча, скопом потекли по лест­