Сибирские огни, 1925, № 1

В „Сибирские Огни“ . По поводу письма т.т. Шемелева и др. В X» 4 «Сиб. Огней» за 1924 г. напечатано «возражение» т. т. Шемелева А.. Ненашева и Онучина на мою статью «Предоктябрьские дни в Сибири». Я считаю его возмутительнейшим, абсолютно недопустимым по форме и весьма странным по существу, так как оно больше походит не на «опровержение», а— мягко выражаясь— на сведение личных счетов. Но прежде всего, пару слов об ее авторах: т.т. Ненашев и Оиучин тут со­ вершенно не при чем, ибо в описанный мною период, п никогда и нигде с ними не встречался и только впервые познакемился с ними в 1918 г.; уж хотя бы поэтому— не мне их «поправлять». Остается А. И. Шемелев, фактический автор этого « k o i - лективного творчества». Именно ввиду этого, я считаю нужным в интересах истины, отметить следующее: 1. Еще до напечатания, я познакомил т. Шемелева со своей статьей и он нашел в ней только две неточности: мою ошибку в том, что я приписываю ему (Шемелеву) только техническую роль в нервом губкоме, и привожу неверные цифры большевиков на 1-й губ. конференции— не 60, а 300— по Шемелеву. 2. Мне совершенно безразлично— был ли А. И. Шемелев когда-либо «питер­ ским работником» или учился там за счет дядиного кошелька, но я настойчиво подтверждаю, что 26 июля 1917 г. вечером, по предложению барнаульского коми­ тета РСДРП я делал доклад на многолюдном общем собрании с.-д. организации и большевики меня на нем организованно поддерживали. Происходило оно в большом зале реального училища, секретарем была т. Тараканова, С. А. и председателем— В. И. Шемелев (брат А. П. Шемелева). Предложенная мною и большевиками резо­ люция была большинством отвергнута. Отчет об этом собрании напечатан был во всея местных газетах. 3. Путает А. Шемелев, когда говорит, что я делал не доклад, а произнес «звонкую истерическую речь». Эсеры и меньшевики обвиняли меня тогда в «слиш­ ком большой демагогии». Я думаю, это к истине ближе и все товарищи, знающие меня по работе в армии, Оргеевском совете, «Румчероде» и по Сибири, могут под­ твердить, что я тогда 22-хлетний парень— был слишком здоров и жизнерадостен для «истерики». Не «истерика», а кое-что иное случилось со мною гораздо позднее, и Шемелев знает— почему и как оно называется. Знает он также, что далее по свое­ му происхождению я не мог и не могу быть «истериком»: я не интеллигент и ш сынок благородного папаши. Ошибается Шемелев, утверждая, что к 1-й губпартконференции большевиков было «больше 200 человек» (сотню уже сбавил). Членов партии большевиков было тогда пе больше 60, я утверждаю это на основании сохранившихся у меня записей,