Сибирские огни, 1925, № 1

Вообще же признаки человека нам попадались очень редко. Только— тро­ пы, проложеннье охотниками за маралами, часто уже заросшие, по кото­ рым не было следу несколько лет. Да на перевалах жертвенные камни— «обо», сложенные благочестивыми алтайцами. Из Чемала нас провожали ревнители старины советами: — Не оскорбляйте алтайцев, не нарушайте их старинных обычаев. —- В вершинах рек, на 'горных перевалах пусть каждый положит свой камень. Будет 30 камней. Милостив будет к вам Хан-Алтай. Но что комсомольцам до обычаев старины, до старых религиозных преданий. Но не угодили мы Хан-Алтаю. Обеспокоили его вековечный покой комсомольские песни. Дела наши пошли хуже: Семь деньков прошли в дороге Посшибали себе ноги. Проводники начали сомневаться, что нам удастся пройти намечен­ ным путем. Мы стали сбиваться с тропы и путаться в завалах по горе­ лой тайге. Гари тянулись на десятки верст. 8 июля. Направляемся на р. Кара-Саусканду (Черная Сорочиха). Ряд высоких перевалов: Суюкты— тайга (Могильная гора— здесь когда-то алтайцы перебили в тесном ущелье пограбивших их киргиз), Суйхары-бочи (Су­ харный перевал—«натощак не залезешь»). На вершинах высокие «обо». Далекие виды на Чуйские и Катунские белки. Спуск по ручью Улалыоюк (Великий ручей), два брода. 9 июля. Под‘ем вверх по р. Кара-Саусканду. Среди гарей и завалов тропа исчезла совсем. Река вырывается из тесной щели между скал, не оставляя прохода. Боковыми ложками выбрались на голую вершину горы. По направлению на запад, к Челдару,— двойной ряд высоких гор с снего­ выми вершинами. Усталые вьючные лошади понурили головы, некоторые прилегли. Подножного корму на голых камнях нет. Ребята тоже приуны­ ли. ,Но вот и окрестные горы, в которых мы ищем проход на запад, и нас заволокла туча. Пришлось спускаться в ближайшее ущелье. Перевали­ вать через хребты без дороги проводники отказываются. Последняя круж­ ка сухарей с‘едена еще утром. Надо добыть марала, или убить лошадь. Наши путевые неудачи отразились и в «Журавле». • На Каре-Саусканде Очутилися мы в беде: Ни тропинки, ни дороги И не слушаются ноги. Хлеба, мяса вовсе нет— Щавель варим на обед. Пучек много переели, Хан-Алтаю надоели. Пустота у нас в мешках, Революция в кишках. Находили однако и утешение: Несмотря на голодуху, Все-ж не падаем мы духом. И в палатках все гуртом Песни весело поем.