Сибирские огни, 1925, № 1

дах. Любопытные американцы в мерлушечьих шубах степенно по-хозяйски разгуливают. — В ка-а-лошах!..— не отрываясь от окна удивляется Секлитея. — В калошах— это мериканцы!..— поясняет Тихон.— А которы в сол­ датских шинелках,— те «чеки»... Голытьба праховая!.. Про них сказ идет вор-воробей!.. У сборни— японский флаг. Ветер полощет в воздухе грязное полотни­ ще с высцветшей кружевиной посредине, словно кто харкнул большим кро­ вяным плевком. И Родион и Тихон без большой необходимости на улицу стараются не выходить. Пусто и скучно тянется день. Заходит бойкая 'Грофена— вдова, что живет через улицу. Трофена статна, полногруда, речиста и по-мужицки сильна. После смерти мужа, пропавшего без вести на войне, она осталась бездетной и жила у свекора. Злые языки сплетничали, что она путается с молодыми деверьями. На Трофене сапоги, штаны, мужицкий зипун и шапка. Приходу ее рады: все-таки живой, свой человек. — Ты чё, ровно на святки оболоклась?.. Одна строгая Секлитея, недолюбливающая Трофену, косится на ее гре­ ховное одеяние. Мысленно хулит ее: Ишь, анафема, вырядилась, ни стыда, ни зазору! Трофена не медлит с новостями. У нее рот, как добрый сухой стру- чек: разинет, оглянуться не успеешь—сразу полная горсть горошин. — Ой, чё только деется, чё деется! У Игошиных, слышь, всю избу пе- ребуторили. Оружие че-ли искали? Пришли это япошки, носами нюхают, промежду себя лалакают. Бабка в кути лежала, лицо ветошкой накрыто; подошли к бабке, платочек вот етак подняли... Бабка вытаращила на них глаза, а они пальцами в нее тычут, смеются, головами качают: холосе! хо­ лосе!.. Бабка чуть не померши от страху. Сундуки взрындили. Серебро да кой мех был, усё забрали... Переводчик с ними... Тоже усё головой качает, кланяется: холосе! Рассказов Трофены заслушались и ребята. Пашутка со Спирей подлез­ ли совсем близко. Трофена в шутку мазнула Спирю варьгой по губам: — Мот-ри,— япошки утащут, в яму закопают! Секлитея, придравшись к случаю, делает строгий выговор: — Балуй, малого у меня пугаешь! — К Нефеду пришли,— продолжает Трофена,— ко второму, старшему Нефеду, тот, что косматый— ровно лесовой. Тычет переводчик ему в грудь: «боль-севик?»... У Нефеда в сундуках не тронули, а лошадей с коровой уг­ нали. — Раз’язви их душу!— негодует Тихон.— Большевиков ищут, а сереб­ ро да скот забирают. — Пулями такую сволочь стегать!— бросает Родион. — Япошки по сундукам, а мериканцы больше нащет баб с девками. Маньку Сокореву серебряными рублями льстили. Бо-ольшие, круглы, белы рубли. — Ну?.. — Чё, ну?., Станет Манька поганиться!..