Сибирские огни, 1925, № 1

литературой. Некоторые украинцы-революционеры, с которыми был связан не столько партийной, сколько личной дружбой, обещали мне это устро­ ить. Необходимо было с'организовать дело так, чтобы чемодан доставили мне на одну из ближайших к границе станций к тому времени, когда я буду проезжать. Во Львове выяснилось, что придется ехать не через Волочиск, как я предполагал, а через Новоселицы, Пока украинцы-товарищи организовывали это дело, я коротал дни во Львове. Здесь же мне пришлось в последний раз провести «Первое Мая» за­ границей. Это «Первое Мая» мне памятно по одному инциденту, которым оно закончилось. Хотя Львов— город не пролетарский, но там имелась сравнительно большая социал-демократическая организация. Извечная национальная вражда поляков и украинцев наложила заметный отпечаток на социал-де­ мократическую организацию. Особенно заражены были националистиче­ ским шовинизмом «командные высоты» польской социал-демократии. И при всяком удобном случае старались они, по примеру своей же буржуазии, под­ черкивать, что Львов— город польский. В первомайской манифестации, которая, кстати сказать, проходила мертвенно-бледно, слишком по-казенному, приняло участие около 500 рабо­ чих. Манифестанты вышли со знаменами и построились в цуге по нацио­ нальностям: спереди поляки, за ними украинцы, а затем евреи. Тихо, без выкрика, подошла манифестация к центру города и остано­ вилась у памятника Яну Собесскому. Начались речи. Говорил один поляк, другой, третий, пятый. Но вот на подножье памятника поднялся украинец. Завидя его, украинцы начали было ближе подступать к памятнику. Не успел украинец-оратор раскрыть рта, как главный распорядитель манифестации, громовым голосом крикнул: — Манифестация закончена, организованным по­ рядком расходитесь по домам!— и в какие-нибудь две-три минуты площадь опустела, оставив у памятника небольшую кучу недоумевающих и растеряв­ шихся украинцев. Стоявшие около меня украинцы-студенты пришли в ярость и негодо­ вание от этой явной и наглой польской демонстрации. Они в неистовой зло­ бе сжали кулаки и до крови закусили свои губы: — Придет время— мы рассчитаемся. Украинский Львов будет наш. Тогда снесем даже этого пана,— прошипел один, указывая на памятник Со­ бесскому*). — К чему сносить? Пределаем другие усы и будет тогда Богдан Хмель­ ницкий1'*),— зло пошутил другой в ответ. Весь этот инцидент, который с виду, особенно для непосвященного читателя, кажется ни чем иным, как ничтожным мелким фактом, сильно запечатлелся в моей памяти. Как часто вспоминаю его и теперь, когда чуть ли не ежедневно приходится читать о той звериной националистиче­ *) Ян Собесский—польский король X V II стол. Он известен своими военными подвигами. Особенно прославился он блестящей победой, которую в сентябре 1683 г. одержал над турками, подступившими к Вене. **) Богдан Хмельницкий—гетман Украины, который содействовал тому, что­ бы Украина присоединилась к России, что и совершилось в 1654 г. в царствование Алексея Михайловича.—Своей «злой шуткой» студент хотел выразить скорое осу­ ществление русофильских настроений определенной части украинского населения, стремившегося оторвать Восточную Галицию от поляков и присоединить ее к России.