Сибирские огни, 1925, № 1

Снова жалобно треснул стол под ударом его кулака, а ботфорты за­ скрипели, все опадая и теряя глянец. — Я... украинский... с-социал-ф-федералист... — Вы лжете вторично, господин прапорщик. Не угодно ли будет вам придумать пред этим почтеннейшим собранием что-нибудь третье, еще более подходящее? В лампе выгорел керосин и в последнем издыхании вспыхивали ры­ жие языки, рвались из стеклянной тюрьмы, искрились обгорающим фи­ тилем. Молчание... Бабы застыли со всплеснутыми руками, мужики понуро уперлись в землю. Внезапно прыгнул из-за дверей конический череп, вытянулась впе­ ред лошадиная челюсть, обнажая фалангу желтых, точно соломой из’еден- ных зубов, и у самого троппова носа запрыгал, завертелся, засверкал рачьими глазами человек, таившийся за притолокой... Ошалело вращал ука­ зательным пальцем у глаз Михаила, бесновато визжал и хихикал: — А кто такой Керенский,— хи-хи-хи,— кто? А ваша национальность, мусью Тропп,— хи-хи? А кто Лейба Троцкий,— хи-хи? И, хватая левой рукой себя за живот, прыскал, хихикал, вновь са­ дился на корточки и вскакивал. Взглянул в рачью бездну бесноватых зрачков и в них прочитал: конец. Спросил нехотя, рассеянно: — Не понимаю вашего вопроса? Как это— кто такой Керенский? — Хи-хи, тут уж вы не понимаете? Хи-хи, это даже чу-точ-ку стран­ но, что вы ие понимаете, кто такой Керенский... Не скажете ли вы им, что он не Керенский, а Кирбис Аарон, не скажете ли вы? А насчет Вель- веля Чернова вы не имеете ничего сообщить? Или, может, откроете нам, кто это— хи-хи— употребляет— капельками знаете— христианскую кровь в мацу? Быть может, по крайности, скажете хоть национальность Нухима Лейвина, он же Ленин? Ползал удавом по земле и удавом вдруг взбрасывался к глазам, вер­ тел пальцем у бабьих подбородков, сверлил взглядом Михаила, кружил волчком .между солдат и мужиков, и вдруг поднялся, и вдруг раскатился призывом, и голос визгливый оказался вдруг хриплым, низким басом: — Чего-ж ждете вы., христиане православные? Чего смотрите? Бери-' те его, жида Троппа, известного революционера и поджигателя! Берите ж-ж-жидовскую крамолу за пейсы,— в пух, в прах, в прах обратите царе­ убийцу! Лена пробралась сквозь наростающую давку, сквозь нечленораз­ дельный гуд, Лена безгубо шепнула: — Миша, пойдем. Миша. Разве не видишь? Но сжал ее руку клещами колючих морозных пальцев, и— тоже без­ губо: — Поздно. Нужно ждать до конца. Смертельное спокойствие, звездная ясность глянула во все поры на­ пряженного тела-струны. Холодно— не хрустели костяшки невидимых счетов— холодно вычис­ лял, и никогда так режуще-просты не были тропповы мысли: