Сибирские огни, 1925, № 1

•— Ну, бросьте, Молчанов, ерунда, стоит-ли? Молчанов мотал головой. — Нет, какая сволочь, а-а, какая сволочь, уходить надо, Мишка, не­ пременно, обязательно, иначе— крышка. Михайлова не приняли. Ну, вот, вы­ даст он контр-разьедке, как пить дать, выдаст. Силин то,— ах, ах, вот гадина! Утром на мыс приехала артель Колобановская, и к ним на суд ходила артель «Самопомощь». Двое рыбаков, сивых и влажных, как ранние туманы моря, сказали: — Братки, ваше дело, как мириться. У нас — кого больше, тот и прав. Решаем гомозом (сообща). Ежели вы рыбацкого дела не знаете, так правило вот: на одной тоне два гевода не ходят, на каждой тоне невода заводят по очереди, и на мысу «дельфинов»*) ставить— боже сохрани. За «дельфина» ножом пырнуть можно, и суда никакого не будет. За Силина стоял только бондарь и Вятский. В город уходила шампонка, и на ней уехал Михайлов. Перед ог’ездом Михайлов с Силиным о чем-то тихо говорили. Непода­ леку от них, пристально всматриваясь в обоих, стоял один из Колобановских, кривой и сутулый, по прозвищу Пронга. Мишка подошел к Пронге. Тог посмотрел через плечо и улыбнулся про­ нырливым светлым глазом. — Эйт, рыжий паря,;—сказал он,— мне што-т помнится. В колчаках служит и на трубе играет, язва. Верно, он. Мишка и Пронга подошли к Молчанову, стоявшему около только что законопаченного кунгаса, в пазах которого еще не высохла шпаклевка и жирно чернела пихтовая смола. Пронга тронул Молчанова за плечо. — Да, товарищ Молчанов, братва у вас никудышна. Последнее дело — артели в работе спорить. Ох, и бывал я в аргелл*, тоже скажу вам, вот где у меня артели эти, в грудях, в сердце сидят. Ну, правда— артель, что жена: не поживешь— не узнаешь; попадаются и хорошие. Что* верно, на селедку ночью заводить будете? Молчанов не ответил, а Мишка сказал: — Да, стало быть, на селедку. И еще спросил Пронга. — Мокрым? — Да, мокрым засолом. К селедке, верно, готовились. Рожнов и Семка в больших черных котлах варили тузлук*"). Сухой треск просыпанной в огонь соли, мягкий огненный стрекот еловой хвои ру­ шился глухо в прибойные шумы моря. Рожнов пробовал крепость раствора на язык и после каждой пробы пил воду глотками, похожими на трясинное чавканье и болотный бульк. *) „Дельфином1* у сахалинских рыбаков называется пустая жестяная банка, ко­ торая опускается в море против носа мыса. Банка от течения воды гудит и произ­ водит звук, похожий на сопение дельфина. Ходовая рыба этих звуков боится и от­ клоняется от нормального хода, прибиваясь больше всего к берегу. Вследствие это­ го на двух соседвих участках, расположенных один по одну сторону мыса, другой— по другую, получается неравномерный улов. **) Тузлук-соленый раствор.