Сибирские огни, 1925, № 1

Вот третьего дня пришло письмо от железнодорожников с узловой. Выписывали сто экземпляров газеты, а теперь мать поминают и так, и этак, и: — Не присылай ты больше халуйской твоей газеты! И еще: — Продался ты буржугалистам, а в натуре помещикам! А дальше: «Ориентирация мировых империализмов», и «железные доро­ ги— наши», и речи «матовые»... Что-то грозное стряслось и в деревне. Широколицая Аграфена при­ ехала из Новониколаевки с трехаршинной «мандатой», чтоб партия разре­ шила немедля поделить на равные части землю в их волости. Пробовал убедить Аграфену, что социализацию сразу лишь во всей республике... Но Аграфена, забагровев, треснула по столу квадратной, крас­ ной пятерней— и: — Ждать не можем— ни вот настолько,— и шабаш. Озимый клин за­ севать надо. Чего ждать то? Царя, что ли? Все сроки пропустили. Мне без мандаты на дележку— глаза не казать народу. И ведь все равно разберут землю по шпынтикам. Да еще с погромом, и из партии побегут. Уцепился, выцарапал из газеты— пока что, знает-т-те, земельным ко­ митетам, а те... Но, бывшая «толстовка» рявкнула на него так, что поту­ шила в комнате лампу: — Никаких комитетов! Нам нужно твердо, с бамагой, а передел чтоб через десять лет— не раньше. 1 огда, разозленный и оскорбленный, заказал почтовых, немедленно ж выехал с Аграфеной в Новониколаевку, в шесть утра зазвонил в школьный колокол, навалилась деревня на крыльцо, а он им— сердито и грозно— о воле всего народа, которая ему дороже какой-то Новониколаевки. Говорил:— Их исключат из партии. Говорил: — Сам учитель Чернов... Но гут выскочил воспаленный солдатик, обвешанный диковинными кривыми шашками и кинжалами в серебряной оправе— да как гикнет: Язык надо вырвать тебе и Чернову...— и деревня подтвердила гра­ нитным грохотом: — Пр-р-р-равильно: Т-т-ебе и Чернову! И, если бы не Аграфена, не уйти бы ему с этого митинга. Аграфена тигрицей на крылечко, да в колокол, вся изошла воплем пифии: — Отлагаемся. Свою партею заснуем: левые серые. Мы за него ле- вейше— и пускай себе едет к лешему. Тут все закрестились, выбрали новый комитет «левых серых» и, со­ всем забыв о Троппе, пошли в волость: делить инвентарь и землю. А Михаил на полудохлой почтовой кляче к вечеру добрался в город, ни слова Лене, лег к стене, молчал до утра, отупело, без мыслей— во тьму... Пугачев, пшол на живодерню! — возгласил Матус, появляясь. — Ну, и прицепилась же, как смерть, на дороге... — Но хромоногая деревенская дворняга, размером с доброго козла, нисколько не смущалась и все норо­ вила- вскочить на плечо Водяному.