Сибирские огни, 1924, № 5

черной карболкой,—не вымыта была даже та часть стола, у которой, обык- новенно, сидели солдаты. — Марколавна! Это что-ж у нас такое? Кто же у нас кухню мыть будет? — Вы, Самосадов, и будете. Теплая вода в печке. — Как это! Да я сроду и не мыл. Не мое это дело. Вы дезинфекцию звали, вы и мойте. — Не валяйте дурака, Самосадов. Столько лет прослужили в солда- тах и будто бы не умеете вымыть пола... Ерунда. — Тут его и не домоешься. Вы никак три недели не мыли кухни? — Не мыла! А какие были морозы? Сегодня первый день потеплее. Я в ваш угол, между прочим, даже и не хожу. — Так не будете мыть? — Даже и не подумаю. Самосадов пулей вылетел за двери. Был четверг, день, когда Марианна занималась с Юреневым. Но она не позвала его заниматься. И он не сказал ни слова. Глубокое отчуждение, от которого Марианне хотелось рыдать, легло между ними, но ни за что не заговорила бы она первая. Неожиданно вошел маленький, подобранный красноармеец. Он про- шел прямо в комнату и с достоинством, хотя и несколько поспешно, усел- ся на первом попавшемся стуле, стараясь придать своему молодому лицу со вздернутым носиком как можно больше важности. — Вы хозяйка? — Я хозяйка,—ответила Марианна. Она встала, руки сложила на груди, намеренно не стирая с губ изде- вающейся, презрительной усмешки. — Да. Хозяйка. Хотя мои обязанности вы на себя, видимо, берете. Садитесь, пока я вас об этом еще не попросила. — Отчего же вы не желаете мыть пола? Почему так очень гордо себя повели? Кухня ваша, вы ее и мойте. — Наша, да я ею не пользуюсь. Я вашим солдатам не прислуга. Я учительница. Вы кто такой сами? Где ваш мандат? Принесите мне письмен- ный приказ от Сибревкома или командующего армией, что я должна каж- дый день пол в кухне мыть,—я каждый день буду это делать. Ну, а теперь, извиняюсь, мне некогда. Хотя сегодняшний день у меня и свободный, но иду поправлять тетради. Если хотите здесь сидеть—сидите. Вы мне не ме- шаете,—Она зажгла свечу в Зоиной комнате и начала поправлять немец- кие пересказы; руки у нее дрожали; строчки сливались в глазах; она лови- ла себя на том, что поправляла неправильно. Красноармеец посидел минуты две, шагнул через порог. — Не думайте: ответите за это. Она не повернула головы. Девочки посещали с некоторого времени школу. Как раз их смена была вечерняя. Марианне приходилось самой мыть посуду, так как позже посуда очень засаливалась и вода остывала. Ей смертельно не хотелось идти в кухню, там слышалось какое-то движение: солдаты уже вернулись. Необ- ходимо было преодолеть это желание. Пошла. Юренев и Самосадов сидели на койке в шинелях. Горела их собствен- ная лампочка. Лицо Юренева закрыто было газетой. Марианна молча достала таз, воду, мочалку.