Сибирские огни, 1924, № 5

— Да ведь сейчас только половина десятого, а репетиции у тебя, как говоришь, начинаются с половины двенадцатого? — Сегодня раньше. Мне, кроме того, на барахолку надо сходить. — Послушай, Зоя, я давно хотела с тобой поговорить. — В чем дело?—Зоя как-то особенно цедила слова сквозь зубы. — Видишь ли... Ты присядь. Не могла ли бы ты немного мне помо- гать. Меня одолели кухонные и комнатные заботы. Я то за стряпней, то за стиркой, то за штопкой. Теперь у нас можно доставать книги, газеты—мне некогда читать. Подумай, белье с пяти человек, кухонные полотенца, тряпки. — Я свое белье с этого дня отдаю стирать. Можете и вы. — Да нет, не можем! Не хватит. Я вот секретарство взяла в школе. И все равно не можем. Мне очень трудно. — Ты сама себя поставила в такое положение. Я же при чем? — Так ведь не можем же мы бросить детей брата. Ведь к нему при- ехали. Да и без этого... — Я опять же не виновата, что у Жаночки умерла жена. Если при- носить себя в жертву вам до седьмого колена, то ведь и для себя ничего не останется. — Все-таки, может быть, мы так бы сделали. Ты хоть два утра в не- делю меня освободи: стряпай обед. Отнесись ко мне по-дружески, как се- стра. Мне кажется, что есть какая то жизнь, что то хорошее здесь, рядом, а меня, как в фоб положили, навалили сверху горшков, помойных ведер, грязного белья! Ни на один воскресный вечер ты меня не освободишь! — Нет, обеда готовить я не буду.—Голос Зои зазвучал чрезвычайно сухо.—Вот получу жалованье, отдам свою долю. Паек свой отдаю вам полно- стью. Чего же еще! Нельзя же эксплуатировать людей! Сама себе создаешь дело. Девочки уже совсем большие, а ты все трепещешь их одних оставить. Пусть работают наравне с тобой: стирают, гладят. Я не могу стряпать, про- стужаться, грубеть около кухни. Какая же я буду артистка? Я записалась еще в секцию аккомпаниаторов, хороша буду аккомпаниаторша с такими руками, как у тебя. — Ты, аккомпаниаторша? Побойся ты бога, Зоя. — Для момента я вполне удовлетворительна. И мне нечего бояться того, кого—ты сама убеждена—и на свете нет. Конечно, я тебе сочувствую, но что же я могу сделать? Наймите кухарку и все ваши тяжести кончатся. — Во-первых, это и трудно теперь: дорого и хлопотно, а, во-вторых, куда же мы ее денем, когда сами задыхаемся в тесноте? Ведь человеку ну- жно и человеческое помещение. — А вот освободится моя комната.—Зоя старалась говорить, как мо- жно небрежнее.—Я, вероятно, скоро выйду замуж. —- Вот новость! Да за кого это. — Ты не догадываешься? За Гезо Кошир. — За этого мадьяра? Но мы его совершенно не знаем. — Он не на вас женится, а на мне. — Все же не лишнее было познакомиться с такими близкими род- ственниками будущей жены. А он даже не здоровается! -— Это, милая моя, устарелый взгляд. — Да кто он такой? Откуда? Совершенно неизвестно...