Сибирские огни, 1924, № 5

Сказав что-то солдатам вполголоса, квартирмейстер ушел. Красно- армейцы хозяйничали, как дома: в угол составили винтовки, по гвоздям раз- весили шинели, полушубки навалили на койку; беспрестанно входили, вы- ходили; прикрывали дверь неплотно. Холодный ветер врывался в комнату, леденя пол. — Двери, двери закрывайте,—надрываясь кричала Зоя и, не выдержав, побежала в кухню. Бй кинулась прежде всего в глаза голая спина одного из солдат. На левой руке он держал рубашку, правая перебирала складки. Видна была склоненная белокурая голова и грязная красная шея, резко отличавшаяся от необыкновенно белой и гладкой спины. Зоя отскочила оскорбленная. — Хоть бы сказали! Что вы там делаете? — Да вот, сударыня, смотрю, не осталось ли колчаковцев в рубашке,— весело откликнулся молодой голос. — Колчаковцев... Что это? Разве у вас есть насекомые? — А куды они делись? — Да где же вы их бьете? На столе? Да, ведь, мы же тут едим, гото- вим... вы сами будете есть. — Поскоблите столик, помоете? Нам што-ж?.. Можно и на окошке казнь устроить, а то и между двух ногтей, как промеж двух огней. Зоя убежала. Вслед за ней понесся густой удовлетворенный хохот. В спальне, где Марианна убирала свои и детские постели, Зоя дала волю гневу, говорила, стиснув зубы, полушопотом. — Вот что приходится выносить! Керенский идиот, болван пошлый, бесхвостая курица! В руках у него были и Троцкий, и Ленин, и вся эта шай- ка. Судить их надо было немедленно, за шпионаж немецкий. 'Гут же рас- стрелять, а он дело тянул, тянул. Только обещал. Везде напечатали: немец- кие агенты—сами тянут. Тут в двадцать четыре часа. По-военному. — А тебе не приходило в голову, что никакого дела и не было? Не- ужели они не пустили бы это дело в первую голову, коли оно у них было? Но что вот ты рассказываешь, ужасно неприятно. Не знаю, как с этим быть... Давай уговоримся, как мы будем про мужей отвечать, наверное спросят. Пропали в германскую войну, так я думаю лучше всего будет. — Ох, как я их всех ненавижу! А Оскерко? Заважничал... Вот вели- чался, вот ломался. Можно подумать—он Омск взял. Теперь пойдет это хамство... — Ну... будет. Подожди пока браниться. Идем чай пить. — Жаночка, самовар готов. Неси. — Что с тобой говорили солдаты,—зашептала Зоя, когда Иван Нико- лаевич принес самовар из кухни.—Кажется, ужасные мерзавцы? — Ничего, люди, как все. Спрашивают: «А нам, хозяин, как самовар- чик?». Я говорю, лучше в столовой кипятку берите, товарищи, она у вас, кажется, рядом, а то у нас самовар маленький, отливать неудобно, а вновь ставить—не знаю—угольев хватит ли, да и за водой лишний раз ходить не охота... «Ничего, говорят, мы угольев раздобудем и воды ведерко принесем. Столовая у нас не готова. Провизией будут выдавать...»—Тогда, мол, жарь- те. Только уговор лучше денег: распаяете,—на свой счет поправляйте. Рас- спросил из какой губернии. Двое тут, Самосадов да Юренев,—костромские, из одного села, один то, этот волоокий,—из Нижегородской, Кондратьев. За- чем то на Лене жил. Все земляки. Рыбу, оказывается, охотники удить.