Сибирские огни, 1924, № 5

— Почему не отеплиться,—тихо говорил женский голос.—Что ветер, что солнце, что мужье—сила одна. — Сила одна,—возвысил голос старик,—да не единолика. Пшеница и полынь—сила одна, но како поешь? Не единолика, девонька... Нутру отеплиться нельзя без размыслу... Лавка треснула под Ланковским, разговор смолк, но и со двора раз- давались тяжелые, широкие шаги. Вошли в сени. — Гость здесь? — спросил Сидоров. — Спит. Сидоров вошел в избу. Чиркнул спичкой, подошел, наклонился через стол... — Василь... Ванович... — Ну? — Не спишь? — Спал. — Парни будут на утре... Ребята пошли, зовут. На улицу хошь... теплынь... Посмотришь. — Добро, товарищ, залежался, с непривычки размяло... На улице тепло. Сладковатая гарь... Будто горят где-то сладкие душистые деревья. Изредка дома светятся. А за далекой восточной сопкой зарево... Расплескалось светлое молоко, точно тысячи коров опустошили тучные вымена... Это одолевает земную тягу луна. Звезды ярки. Прекрасные глаза... Прекрасные шары, постоянное нам напоминание. И земля. Стран- ница вечности. И люди мы. Мечтающие о вечности... О нашем шаге, кото- рый бы тяжел был жизни, как поступь пылающего солнца. И разве винов- ны мы, что наша мысль зовет нас. Говорят, хороводы звезд... Говорят мир единое... Все разнообразие— распластанный бег одного вещества. И почему нам на земле не хоро- водиться? Улица ветвилась тропинками. На одну из них свернули. Деревья сгруживались с каждым шагом... Совсем темно. — Не видишь?—Сказал вполголоса Сидоров. — Не вижу. — Смотри в спину. — Смотрю. Так шли. Тропинка забирала вверх. — Стой,—предостерегает Сидоров. Тропинка рвется на утесах. Внизу падь. Два больших костра... люди. — Ну, вот... смекаешь? — Не совсем... — Любище... — Любище?. — Парни и девки гуляют. Раньше... которая пара скрозь огонь бе- гали... так нагишом... в телесах, ей-бо... Теперь чужаков нашло, так про- сто спевают, бегают... Посядем... Хочешь сползем... — Ничего... посидим. Костры разгорелись... Осветилось. Видно: девки бегают у одного, парни у другого. Шорох и треск шагов и ветвей. Фигуры торопливо скользят и тени за ними. Точно плащи за плечами трепещутся.