Сибирские огни, 1924, № 5

Навстречу, сверху... — А, Васенька-ясенька... Что, милый?.. Протянула руки, и распахнулся халатик. Вася приник. — Какая холодная. — Холодная,—и укоризненно покачала головой.—Твоя Муза холод- ная? Неблагодарный... Прошептала на ухо: — Или забыл? Вырвалась и, как ящерица полосатая, проскользнула в ущелину. — Иди, купайся, и живо назад. Ланковский и Муза ехали третьим поездом.Сели около окошка потеснее На Второй Речке поезд почему-то застрял долго. И минута, и дру- гая... и пятая. Что такое? Муза выглянула в окно. — Вася,—схватила мужа за руку,—Вася, чехи. — Поезд дальше не пойдет,—кричит по вагонам кондуктор.—Из ва- гонов не выходить —будет проверка. Платформа Второй Речки засыпана чехами. Характерные лица, кепки с широкими козырьками... Винтовки... В руках, у пояса бомбы... Сидят на лавочке выстукивают капсули. Беготня. Кто-то скачет на лошади со стороны поселка. Рассыпалась цепь. — Ставай!...— выстрелы. Остановился. Лошадь пляшет. Подбежали, спешили... — Вася,—шепчет Муза,—Вася. — Наконец-то,—раскатывается возбужденным гулом по вагонам,—на- конец-то. Слава богу!.. — Валентина Сергеевна, а вы думали, что сегодня, а? Признавай- тесь-ка? Каждый вечерок гадали, гадали и прогадали... Хе-хе-хе... Вот и верь после этого вашим картам... — Интересно, как в городе?.. Говорят—все уже кончено. — Боюсь, как мамочка... — Красная гвардия засела... — Засела. Да куда им, подлецам... Вы знаете, куда им заседать? Куда царь пешком ходит... — Сух и весь совет уже арестован.. Их еще ночью арестовали. Не ждал, где то в ресторанчике была попойка, ну, и накрыли весь выводок. Кто-то крестился.—Ну слава богу, слава богу: может быть 'теперь вздохнем... — Не это важно—гудит взволнованный басок,—а то, что родина на- ша получит язык и право сказать свою волю. — А Сух, говорят, в последнее время прямо десятками тысяч пере- водил в Шанхайский банк. Да вот не удалось воспользоваться... — Вася, а Вася...—шепчет Муза,—что же мы, пойдем? — Куда? — Попытаемся... Ланковский отрицательно качает головой.