Сибирские огни, 1924, № 5

нять ее своим многогранным содержанием. Мысль автора прикована к стихии револю- ции, и он подмечает в бурлящем револю- ционном океане все то, что не только спо- собствует познанию эпохи и укрепляет ее могучим рычагом искусства. «Надо установить,—говорит автор,—и укрепить в прекрасных формах искусства раздвижку мира, приход человека из тем- ных подвалов к культуре и творчеству жизни». Чувствуется, что В. Правдухина пленил образ восставших масс, пробиваю- щих себе дорогу. Всем своим существом автор вместе с этими Селифанами и Иван Иванычами, вышедшими на историческую авансцену. Всякое явление общественной жизни должно расцениваться по его влия- нию на культуру революции. Всех писателей современности он зо- вет на суд революции. Но революция—это острая борьба клас- сов. Что должно делать искусство: итти-ли за победной колесницей класса-победителя и воскурять ему фимиам, ждать заверше- ния революционного бытия, или смело ри- нуться в бой за идеалы новой, более со- вершенной культуры? Искусство революции не должно быть искусством только одного класса. Задачи искусства определяются задачами револю- ции. Революция ок ября несет с собою, на острие своего победного штыка, более со- вершенную внеклассовую культуру. «Суб'ективная борьба класса наемных рабочих за свое лучшее будущее—об'ек- тивно борьба за внеклассовое общество». «Процесс истории влечет нас всех с необходимой суровостью по руслу классо- вого общества в бесклассовое единство»*). Революция развивается с об'ективной необходимостью. Противодействие ей ра- вносильно попытке задержать об'ективный ход истории. «Идеалисты сидят на льдине, бурно увлекаемой весенним разливом ре- волюции, и, ориентируясь по нему или из- влекая свои воззрения из своего индиви- дуалистического «пупа», тщатся эту льди- ну повернуть против течения. Бесполезное занятие. Итак, искусство должно итти в ногу с революцией и ее конечные задачи поста- вить, как программу художественного твор- чества. А конечные задачи р е в о люции - э то создание внеклассового социалистического общества. Искусство--это аппарат, не уживаю- щийся в рамках класса или в условиях той или иной группировки. Искусство ши- ре класса. Художник смотрит дальше свое- го класса. Искусство подчиняется своим, одному ему присущим, законам. *) Стр. 148. Каждый раз, когда хотят искусство использовать в интересах класса, - оно мстит этому классу за попытки его огра- ничить. «Ясно одно: раз это произведение ис- кусства, то в нем каждый класс найдет то, что ему надо, ибо не нужно забывать, что в самом восприятии искусства есть твор- ческий момент, и рабочий и крестьянин, смотря на произведение, всякий раз тво- рит его для себя заново. Искусство всегда внутренне подчиняется ему присущим за- конам воссоздания—познания жизни, кото- рые и дают нам гармонический синтез жизни, и оно, вследствие этого, умеет осво- бождаться от власти королей, буржуазии и духовенства». Между об'ективным процессом истории и художественным восприятием действи- тельности, есть внутреннее взаимодействие и, если хотите, взаимное понимание. Ху- дожник, прочувствовавший действитель- ность, обязательно предвосхитит дальней- шие пути жизни. Истинный художних по- хож на общественный барометр, тонко отраж.ющий зигзаги исторического пути. Законы искусства лежат в темных глуби- нах психологии художника, но, во всяком случае, они дают ему возможность от- влечься от условий своей среды и суб'ек- тивно отражать об'ективно-необходимые пути истории. Толстой—дворянин, но он нужен про- летариату, потому что он художник, су- мевший гениально охватить жизнь и вскрыть всю ложь социальных перегоро- док. «Рабочие и крестьяне его слышат и долго будут слышать, ибо он смотрит на жизнь, как художник, их глазами, глазами шестилетней девчурки Малашки на военном совете в Филях, глазами Брошки из «Ка- заков», глазами рядового солдата из «Вой- ны и Мира», и которые никак не хотят признать и принять буржуазно-классового общества, а знают лишь единый живой, человеческий интернационал. В этом смысле непреходящее, уходящее далеко в грядущее, социальное значение стихии Толстого бу- дет возрастать все время». Таким образом, история художествен- ной литературы льет воду на нашу проле- тарскую мельницу. Художники настоящие, искренние, принадлежа формально к тому или иному классу, на самом деле являются' апостолами человечества. Из этого поло- жения В. Правдухин делает оптимистиче- ский вывод, что все живое в стране, обла- дающее художественным чутьем, пойдет за пролетариатом, потому что он является идеологом внеклассового единства и выра- зителем об'ективного процесса истории. Судьба искусства буржуазной эпохи одинакова с судьбой буржуазной культуры. «Когда буржуазия не была еще полным господином, она щедро, великодушно звала