Сибирские огни, 1924, № 5

Должен сознаться, что прочитавши та- кое определение, я теряюсь: что же такое искусство? Формула мне не только не по- могла, но она меня больше спутала. Оче- видно, есть много таких явлений, которые еще труд-но перевести на математический язык. Область искусства наиболее трудно поддается отвлеченным формулировкам. В. Правдухин, в полемике со своими лите- ратурными противниками, ни разу не со- слался на авторитет своей формулы. Наоборот: он сам их беспощадно клей- мит за формализм и сектантство. А что такое формула искусства? Это голая схема, пустой мешок. В какую угодно схему мож- но вложить разнообразное содержание. Мы с удовлетворением констатируем, что вышеприведенное определение искусства не помогает Правдухину разбираться в сложном лабиринте современной литера- туры. Или вот еще определение: «искусство является средством познания, изображения лика исторических эпох, имеющих завер- шенную культуру». Если бы не знакомство со всей книгой, где это определение со- вершенно не применяется, то могло бы со- ставиться неверное представление о воз- зрениях автора. В самом деле, если искус- ство является средством познания эпох с завершенной культурой, то неужели искус- ства переходных эпох совершенно не су- ществует? Если бы автор стал последова- тельно на свои первоначальные теоретиче- ские позиции, то он мог бы искусство I ве- сти на положение фотографического аппа- рата. В. Правдухин великолепно понимает, что нельзя отнять у искусства права бо- роться за культуру. Искусство есть не только средство познания, но и способ дей- ствия: оно призвано не только об'яснять мир, но и изменять его. Если у искусства нет целеустремленности, то грош ему цена. Такое искусство можно бросить в мусор- ный ящик истории. Еще одно определение: «искусство в от- ношении форм и содержания можно распо- ложить в ряд, соответствующий экономи- ческим эпохам». Тут тоже много неясного и во всяком случае недоговоренного. Если между формами и содержанием искусства, с одной стороны, и формами экономически- ми, с другой, существует определенное со- ответствие, то неясно, какой характер оно имеет: носит ли оно чисто формальный ха- рактер, или между ними имеется функцио- нальная или причинная связь. Например, допустим, что периоду натурально-рабо- владельческого хозяйства соответствует архитектура. Значит ли это, что все наро- ды, переживающие стадию натурального хозяйства, должны характеризоваться в об- ласти искусства архитектурными сооруже- ниями? В чем тут дело? Хочет ли автор провести параллель или установить зави- симость? Искусство и экономика только пассажиры, случайно севшие в один вагон, или между ними имеется более глубокая интимная связь? Но довольно определений. Повторяем, что не в определениях дело. Конечно, было бы хорошо, если бы автор в своих теоре- тических обоснованиях не давал повода к недоразумениям, но будем надеяться, что неясность неполноты теоретических воз- зрений в области искусства об'ясняется по- требностью автора поскорее заполнить го- лые схемы и формы живым содержанием современной действительности. «Нам, -говорит В. Правдухин,—родив- шимся в грохоте революции, которая всех нас—Иван Иванычей, Петрушек и Селифа- нов —позвала к участию в социальном стро- ительстве, нам органически лично чуждо, в эпоху величайших восстаний, олимпий- ско-эстетическое созерцание». «Будем постоянно помнить, что все ис- кусство современности не избежит велико- го суда социальности. Это великое чисти- лище и есть основной метод для определе- ния нужного и ненужного искусства». Это не значит, что автор является ре- ставратором Писаревщины. Термин: нужное и ненужное искусство—им понимается по- своему. Судьбу искусства он везде связы- вает с судьбой революции. Старая культу- ра и старая литература уходят в вечность. «Она нам будет еще долго и крепко дорога. Но вернуть ее нельзя, да и не следует воз- вращать». Мы все теперь охвачены огнем рево- люции, мы строим новую жизнь и создаем искусство революционной эпохи. Критикуя Гребенщикова, автор говорит, что в его произведениях совершенно не от- ражена революция, давшая искусству со- циально-эстетическое содержание. Разбирая произведения Маяковского, В. Правдухин дает замечательный очерк его творчества и неизменно спрашивает: а что ты сделал для революции, для творче- ства новой культуры? Каждого писателя он спрашивает: понимаешь ли ты, что про- исходит, и что ты сделал, чтобы револю- ция раздвинула рамки своей культуры? «Маяковский, как поэт—это какая-то историческая клякса, пятно, для многих непонятное и загадочное, так ярко отразив- шее в себе брызги разбитого старого мира». «Его рифмы и ритм—это лишь звериный ритм перекликающихся в отчаянии гибну- щих зверей, которым революция перело- мила хребет». В творчестве Маяковского нет ни капли революционно-положительного содержания, кроме фразеологии и плакатной картинности. Искусство—это один из элементов ре- волюционного бытия: оно является состав- ной частью революции. Искусство должно равняться своей эпохе, жить ею и напол-