Сибирские огни, 1924, № 5

К бытовикам революции, наконец, должен быть отнесен и П. Низовой, сибирский писатель, в простых зарисовках которого есть наличие жизнен- ной правды, но нет конечной художественной силы и образности изобра- жения. Наконец, за последнее время обратил на себя большое внимание мо- лодой писатель Леонид Леонов. Его писательский лик еще несколько нея- сен. Но одно ясно: это на редкость одаренный художник. С первой строчки его произведений вы чувствуете наличие своеобразной и органической мощи изображения. Его повесть «Петушихинский пролом» посвящена изобра- жению уездной революции. В повести есть поразительной силы картины. Но писатель еще отрывается от действительности и порой в этой повести вы чувствуете, как он становится на некие «мистические» ходули, с кото- рых теряет совершенно всякую связь даже с «идеальной реальностью». Не- ясно еще—куда смотрит писатель—вперед или назад. Подобной же кабинет- ной выдумкой отдает от некоторых других рассказов, напр., от рассказа «Шахматная королева», повести «Конец мельного человека» и даже от инте- реснейших «Записок Ковякина». Но, нисколько не рискуя быть неудачным пророком, можно уже теперь сказать, что Л. Леонов вырастает в интерес- нейшую литературную фигуру. И то, что в нем чувствуется необычайная жадность к жизни, какое то особое, озаренное, мятежное беспокойство, дает основание думать, что скоро читатель прочтет его новые, художе- ственно совершенно установившиеся и внутренне определенные по своему значению произведения. Вне плана революции пишет свои хорошие, простые «Лесные расска- зы» А. Перегудов. Но как радостно бывает перелистать его книгу, в кото- рой часто читатель ощущает биение сердца подлинного язычника пантеи- ста. которому дано видеть в природе то, чего мы обычно не замечаем. И у Перегудова совершенно нет «индивидуального» привкуса, кото- рый, например, вносит всегда в природу «русский Гамсун» М. Пришвин. М. Пришвин, известный читателю, как своеобразный художник-эт- нограф и «реалистический мистик», напечатал первую часть своей авто- биографии под заглавием «Кащеева цепь». Теперь вышла книгой «Куры- мушка». Произведение крайне значительное во многих отношениях. Это не только история внутреннего роста человека, написанная с предельной простотой и в то же время предельной поэтичностью, но и подобно Коро- ленковской «Истории моего современника», история целой исторической эпохи. Тут дана и внутренняя история светлой эпохи либерализма, которая обрывается глухим взрывом 1 марта 1881 года, затем идут восьмидесятые годы, вплоть до глухих 90-х годов российской реакции. М. Пришвин, как писатель, повидимому, еще далеко не завершил своего, судьбой положен- ного, круга развития. И «Кащеева цель» яркое тому свидетельство. Попреж- нему—с известным уже читателю непререкаемым талантом написан изданный во время революции роман «Преображение» С. Сергеева-Ценско- го. Отрывки этого романа были опубликованы еще до революции. Во вто- рой и третьей части писатель переходит к изображению «наших дней». Это будет поистине испытанием предельной силы этого выдающегося и глубокого писателя. Вышло несколько книг за время революции писателя В. Лидина. На- зовем «Мышиные будни» и «Морской сквозняк». Первая книга—рассказы о российском обывателе во время революции; вторая—о европейском, немецком обывателе во время революции.