Сибирские огни, 1924, № 5

моотводы... хотя гроз в Приморье не бывает. Впрочем, однажды в не- сколько лет сличаются, но в декабре месяце. Площадь складов велика. Заботливые союзники беспокоились о рус- ской мощи. Теперь склады не охраняются... Сух и Ланковский еду г на автомобиле со Второй Речки. Осматри- вали склады и военные мастерские. И те и другие пока безнадежны: нету сил, чтобы использовать. Если интервенция произойдет, она может наделать много дел. — Знаешь, Вася,—говорит Сух,—если контр-революция восторжествует, уходя, взорвем склады. — От городка останется одна пыль. А пригород то почти. весь ра- бочий. Гражданская война—жестокая вещь, Вася. Кто не с найи„. тот против нас. Середины нет. Кто уйдет с нами, тому не. нужно домов; ^ т о останется—у того и не должно быть. _ , - — Нет, ты не прав. •• ' .< -— Знаю, что не совсем прав. Но знаешь, при нашей-„-.цш&й-тЬ .атД^М запасами можно расстрелять всю Россию. • . . , ^ i . ' / — А если погрузить? . Ч. г /_ Сух улыбается. - — Куда погрузить?.. А ты разве знаешь, какая местность'обеспечена от войны? Или ты думаешь, что есть такая точка на совет-екбй земле, где-бы буржуазия, офицерщина и прочие и прочие не захлебывались меч >- тами о нашем свержении? ^ Сух и Ланковский едут на автомобиле со Второй Речки по военной - дороге. Дорога кольцами охватывает сопки... Кругом форты. Неоконченные,^ обнаженные башни. Крепостные орудия; одни, осевшие на лафеты и, как" собаки на луну, вскинувшие широкие рыла к небу; другие тупо уткнув- шиеся в землю. Заржавелые двери распахнуты в бетон казематов. Чув- ствуется затаенный гул в этих погребах. Высоко над головами металли- ческие толстые канаты и на вершинах деревянные, неуклюжие вышки, за которые уцеплены канаты. Канаты бегут в синюю даль с вершины на вершину... военная воздушная дорога. Но она разорена. Местами из ку- стов выползает и лежит через всю дорогу змея-жгут. И мотор вздраги- вает, ударившись о витую сталь. В долинах, в межегорьях длинные красные здания... в один этаж. Стекла выбиты, двери распахнуты, под'ездные пути заросли неминучим бурьяном. А некоторые приречные стоянки затянулись сплошной паути- ной белой сирени. Душно от аромата. Стоят кусты, тяжелые от белых маслянистых капель, и кое-где только, как недоразумение, торчит зеленая ладошка листа. Ланковский качает головой. — А какая несуразица эти здания. — Качество грядущего,—улыбается Сух,—всюду вливать красоту. Торопливому торгашу не до красоты. Военная дорога круговоротами обегает сопки. Далеко внизу белеют ее кольца и выше на раскатах ее бетонные охранные столбы. С высот открываются синие нежные дали. И воздух чисг... И ветер, обвевающий лицо и теребящий плащ, обдает сиренью и душным вином ландыша. — Вот где собирать-то,—указывает Ланковский на сплошные поляны ландышей.—Если проспать ночь на такой поляне, то, пожалуй, не встанешь.