Сибирские огни, 1924, № 5

Потанин мысленно пробегает через всю историю Сибири, углубляется в особен- ности ее социального строя, этнографического состава, климата и вообще природы, и в результате говорит об обособлении сибирского хозяйства и финансов. Потанин пишет, что только в последнее время сибирские областники поняли, какое видное место в сибирской областной программе должен был занять финансовый вопрос. Обстоятельства жизни не давали возможности руководителям областничества основательно ознакомиться с системой построения областного хозяйства. А между тем финансовая и хозяйственная децентрализация есть основа областничества. Так мыслили сибирские областники. Повторяем, они были искренними, добросо- вестными агентами буржуазии. Поэтому они не могли относиться к «фантазеру» и «мечтателю» Щапову, как к своему соратнику. Наоборот, они вели с ним идейную борьбу. Вот как отзывался Ядринцев о Щапове. Прочитавши статьи Щапова о разви- тии высших человеческих чувств, Ядринцев в письмах к Потанину делится впечат- лениями и пишет: «Сибиряки бесчувственные: квартирантов не уважают, грубы, ставят лошадей к стене, которые спать не дают, а когда барин просит лошадей убрать от стены, не слушают. Сибиряки зубоскалы, сплетники и насмешники». Так понял Ядринцев статью Щапова: он увидел в этой статье оскорбленное чувство барина. Далее Ядринцев, утрируя тон статьи Щапова, пишет: «Надо заметить, что я ношу большие растрепанные волосы и иногда, выпивши, произношу то, что именно не нравится народным нравам и их религиозному чувству, но должны же они меня ценить». Переходя от зубоскальского тона к серьезному, Ядринцев отвечает Щапову бу- квально следующее. «В общественном дроблении, в выделении рабочего вопроса, в войне местных публицистов против буржуазии, я вижу только опасность розни, разлагающей, обес- силивающей и придающей слабость народу, а не силу. Сила—в единении». Щапов, как видите, стал на путь открытой борьбы с сибирской буржуазией, а Ядринцев оказался в лагере защитников сибирских толстосумов и сторонников едине- ния с ней. «Что такое буржуазия на Востоке?—спрашивает себя Ядринцев.—Разве она крепкое сформировавшееся сословие, как на Западе? Разве она получила окончатель- ное развитие здесь? Но сила нашей буржуазии еще не проявилась. Наша буржуазия скорее страдает апатией, отсутствием предприимчивости, неумепием сознать свои про- мышленные интересы. Культурная миссия буржуазии еще не начиналась; пусть она группирует, научит рабочих, вливает капитал, создает заводы и фабрики и, кончив тггу задачу, уступит место общинной, артельной организации в силу новых условий и новых потребностей. Так, по-моему, ходит история, так она должна идти». «Итак,—заканчивает Ядринцев,—у нас еще не пробил час войны с буржуази- ей. Нам, людям интеллигенции, приходится только содействовать и указывать ее куль- турную миссию—образование промышленности». Как видим, совершенно откровенная программа служения буржуазии. Буржуа- зия является прогрессивным классом, и задача интеллигенции—оказывать ей полное содействие. Приведенные материалы достаточно показывают, что Щапову с сибирскими об- ластниками было не по пути: одни искренне впрягались в колесницу буржуазии, а