Сибирские огни, 1924, № 5

нот накопления капитала привел впоследствии к образованию класса торговой бур- жуазии. «К концу XV'III столетия»,—пишет Щапов,—«все чаще и чаще стала высказы- ваться и русскими и ясашными людьми жалоба, что соболь то там, то здесь опромыш- дялся, и вот вследствие этого, торговые и промышленные люди стали все более и более выходить с промыслов и торгов 11 собираться в городах. Здесь одни из них на выручен- ные с бродячих' промыслов и торгов пожитки скупали по деревням хлеб и заводили и городах хлебную торговлю, другие принимались за покупку и продажу разных при- возных из России и с ярмарок товаров, третьи отыскивали разные минеральные про- изведения сибирской природы, устраивали различные заводы н промысли и пр.». Так складывался хозяйственный организм Сибири. Естественно, что промыш- ленник, зверолов, выйдя из первобытной тайги, устраивал спою общественную жизнь, согласно своим звериным, лесным принципам. И в эту обстановку, где господствуют зоологические принципы общественной жизни, попадает человек, который мечтает о «кооперативной взаимности», об «антро- полого-социальном» возрождении, об устройстве хозяйственной жизни на артельных началах, о «борьбе высшей нервной силы с темными, эгоистически-приобретатель- ными инстинктами общественной жизни». Б некоторых его произведениях чувствуется бред погибающего, разбитого и жизненном бою одиночки, восставшего против основ буржуазного общества. Его антронолого-социалистические идеалы, которые он развивает в статьях из Иркутской ссылки, есть уже, в сущности, не что иное, как бессилие против слепых животных ин- стинктов буржуазного общества. Умирающий духовно и физически, Щапов верит, что «за этим почернело-свинцовым традиционно-историческим крестом общечеловече- ского страдания, распростертым пока по всей земле,—все сильнее и сильнее с рево- люционным ропотом и движением начинающаяся борьба нервной силы, борьба созна- ния 11 чувства человеческого с самым деспотизмом физической природы, бесчувствен- ным, железным и с деспотизмом историко-траднционного рока, созданного еще перво- бытными зоологическими чувствами и бессознательным невежеством животных сил человеческой природы». Щапов пытается найти конкретный выход из этого «бессознательного невеже- ства животных сил человеческой природы» при помощи двух сил. Первая—система воспитания. «Высшая педагогика, основанная на антропологических началах, на познании истинных потребностей и законов человеческой природы, требует уже воспитания не эгоистических корыстолюбцев и честолюбцев, а людей с высшими благородными чув- ствами, убеждениями и стремлениями, относящимися к высшему социально-психиче- скому прогрессу человеческой природы». Вторая, призванная изменить сибирское общество, сила—это разнообразные хо- зяйственные ассоциации и артели: они должпы нротнводействовать развитию и господ- ству эгоистически-приобретательских наклонностей кулаков-монополистов и экс- илоататоров и насаждать в народе «высшее понятие и чувства кооперативной взаим- ности и солидарности». В начале статьи Щапов жалуется на тяжесть провинциальной жизни и усло- вий научной работы в ней. «Кто не испытывал, тот не может и представить себе, чего стоит быть писа- телем в провинциальной глупш, где-нибудь в Дауро-Моиголии или Якутске, где во- круг случайно заброшенного мыслящего человека все спит глубоким сном бессознатель-