Сибирские огни, 1924, № 5

Как смотрел М. А. Бакунин на Кукеля, будучи с ним хорошо зна- комым в Иркутске, и какую оценку он делал Кукелю? На этот интерес- ный в данном случае вопрос мы имеем определенный ответ в письме от 15 января 1861 г. М. А. Бакунина из Иркутска к Каткову, только что опубликованном в журнале «Печать и Революция» (1924 г. № IV*). «Кукель человек очень способный, очень ловкий, но, несомненно, принадлежащий к худому и вредному разряду поляков; фальшивый, нер- возно-чувствительный, гладкий, холодный, он, как змея, обвил льва Му- равьева. Он может передать (Каткову) много интересного о Восточной Сибири, но верить можно только тому, что покажется верным». И, все-таки, Бакунин послал искреннее, теплое письмо Кукелю. Чем можно об'яснить такой шаг Бакунина? Определенные указания для этого об'яснения мы находим в документах, которыми пользуемся для работы. При расследовании вопроса о письме было указано, что «никому, кто знал Бакунина, не показалась невозможной несообразность действий с его стороны, потому что непоследовательность его в Иркутске всем из- вестна. Каждый, кто знал Бакунина, помнит, как, преследуя какую-либо мысль, он увлекался ею, как ребенок, и в разговоре с другими, имея на своей стороне преимущество неутомимого диалектика, первый убеждался в неоспоримости своих, доводов, а во всяком слушателе видел тотчас же человека, разделяющего его убеждения. Под таким обаянием собственных своих увлечений он часто забывал, или знать не хотел, с кем имел дело, и обращался тоном интимности не только с теми, к которым, под влия- нием другой минуты, питал вражду, но даже с теми, которые ни в чем ему не симпатизировали». Из других черт духовного облика Бакунина при расследовании во- проса о письме совершенно ясно выступают «самолюбие его, высокое по- нимание своих достоинств и всегдашнее стремление свободно высказывать в обществе свои мысли». Кроме этих сведений расследование о письме заключает указания на положение жены Бакунина в Иркутске после от'езда его заграницу. Всецело занятый скорейшим от'ездом из Сибири в Европу, весь охвачен- ный желанием принять активное участие в политических движениях не только славянского мира, но и всей Европы, Запада и Востока, он, как отважный, мощный борец за идеи революции, за ее распространение и углубление, бросился в дальний путь из Сибири, оставив жену при крайне неустойчивых материальных средствах, в надежде на скорый ее выезд. Продолжительная хроническая болезнь чрезвычайно ослабляла ее. Душевное состояние было не лучше физического. Кредиторы теснили Ба- кунину до того, что однажды настойчивость и дерзость одного из них довели ее до обморока. Кукель принял участие в ее положении, уладил некоторые дела с кредиторами и получил в сентябре 1862 г. от род- ственников Бакунина 900 руб. для передачи ей на поездку в Тверь, куда она и выехала из Иркутска в ноябре того-же года. После затянувшейся переписки Иркутского ген.-губернатора с Петер- бургом—Кукелю в декабре 1863 г. было разрешено вступить в исполне- ние обязанностей начальника штаба. Этим разрешением Кукель был обя- зан стоявшему тогда во главе военного министерства Милютину. *) Письмо это писалось в то время, когда Катков разыгрывал роль либерала, будучи поклонником английской конституции.